Хронокосмос - Аллен Стил

Прислонившись к переборке, Фрэнк с облегчением вздохнул. Отлично. Теперь остается только прятаться… но сколько? Он осознал, что не сверял время уже по меньшей мере пятнадцать минут, поднял руку и поглядел на часы Мерфи.

Они показывали 19:23. Осталось две минуты, а может, и того меньше. Должно быть, «Гинденбург» сейчас уже парит над взлетной площадкой, медленно снижаясь над швартовочной опорой.

Хватит времени связаться с «Обероном». Он вытащил из кармана брюк переговорное устройство и прижал его к голове.

— «Оберон», слышите меня?

Прошло несколько драгоценных мгновений, и раздался голос Леа.

— Фрэнк, где ты находишься?

— На палубе Б, около трапа, — прошептал он. — А где вы?

Со стороны коридора послышался звон кухонной посуды. Откуда-то сверху доносились слабые голоса пассажиров, наблюдающих с палубы А, как наземный обслуживающий экипаж ВВС США бросился хватать канаты, только что сброшенные с дирижабля. Где-то наверху он, должно быть, касается оправы очков, тайком сверяя время, и что-то бормочет Леа о том, чтобы она была готова…

— Мы приземлились у северного края взлетно-посадочной полосы, — ответила Леа. — Зак собирается…

С другой стороны коридора послышался шум воды в сливном бачке. Секунду спустя растворилась дверь ближайшего из трех туалетов, и в коридор вышел пассажир. Высокий седоволосый мужчина инстинктивно глянул вниз, чтобы проверить, застегнута ли ширинка.

Фрэнк смахнул с лица переговорное устройство, сунул его обратно в карман и посмотрел сначала в одну сторону, потом в другую. Ему негде было спрятаться. Оставалось лишь застыть на месте в надежде, что его не заметят.

Пассажир развернулся и двинулся в его сторону. И тут у Фрэнка засосало под ложечкой.

Это был Джон Пеннс.

На мгновение он подумал, что этот человек — он сам: другой вариант Фрэнка Лу, переодетого и замаскированного под одного из несчастливых пассажиров. Однако когда мужчина приблизился и их взгляды встретились, в его глазах не промелькнуло ни намека на узнавание, ни шока при виде самого себя. Пеннс всего лишь странно посмотрел на Лу, словно увидел пассажира, который последние три дня ускользал от его внимания, затем повернулся и направился к лестнице, ведущей на палубу А.

Но, поставив ногу на первую ступеньку, Пеннс остановился и оглянулся на Фрэнка.

— Могу я вам чем-нибудь помочь, молодой человек? — вежливо поинтересовался он.

— Нет… нет, сэр, — запинаясь, ответил Лу. — Просто… Я просто жду, только и всего. Пеннс холодно кивнул.

— Одна уборная не хуже другой, — пробормотал он и продолжил подъем по лестнице.

Проводив пассажира взглядом, Фрэнк почувствовал, что весь дрожит. Не оставалось никаких сомнений в том, что это — настоящий Джон Пеннс, тот, который сейчас должен пребывать в двадцать четвертом веке, а не забегать в туалет в последний момент перед посадкой «Гинденбурга». Так или иначе, это означает, что Фрэнка на борту нет, впрочем, как и Леа… — Боже мой, — взмолился он. — Что же произошло?..

Где-то наверху и позади него раздался громкий сильный удар, как будто на спину дирижабля внезапно сбросили тяжелый груз.

Через секунду у Фрэнка под ногами яростно содрогнулась палуба, и его отшвырнуло на пол лицом вниз. От сильного удара у него перехватило дыхание, и какое-то время он лежал в полубессознательном состоянии. Затем услышал, как в ужасе завопили мужчины и женщины, когда воздушный корабль накренился. Палуба снова покачнулась, и Фрэнка опять ударило о пол, даже когда он пытался подняться на колени.

Ему удалось отползти в сторону, прежде чем он ударился о переборку прямо у края лестницы. Острая боль пронзила левое плечо, но Фрэнк не обратил на нее внимания, схватился за поручни и, пошатываясь, поднялся на ноги. Теперь он затылком чувствовал жар — что-то горело у него над головой. Повсюду вокруг него врезались в стены тяжелые предметы. Из коридора прямо за его спиной кричали по-немецки.

Дирижабль еще больше накренился и теперь стремительно падал вниз. Когда позади начал рушится потолок, Лу ухватился за стойку около лестницы трапа, вцепился в нее обеими руками. Сквозь наклонные иллюминаторы на другой стороне палубы он мельком увидел быстро приближающуюся землю. Фрэнк отвернулся в тот момент, когда вдребезги разлетелись оконные стекла.

Осколки поранили ему щеки и вонзились в кожу рук. Он был оглушен адским грохотом: горели цистерны с водородом, ревел покореженный металл, в ужасе орали люди. Трап каким-то образом уцелел. Смещенный от удара, он был широко распахнут. Выход из адского пламени едва можно было различить за черными густыми клубами дыма.

Фрэнк отпустил стойку, прикрыл лицо руками и очертя голову бросился вниз по трапу. Когда он сошел на землю, сверху на него посыпались горящие обломки. Сквозь густой дым он увидел, как мужчины и женщины спасаются бегством из полыхающего корабля.

Лу кашлял и задыхался от дыма, наполняющего легкие. Закрыв руками голову, он нетвердой походкой зашагал прочь от пылающих останков дирижабля, не замечая рук моряков, пытающихся его спасти.

Он был в безопасности. Ему удалось спастись. «Гинденбург» взорвался, как и предсказывала история…

Но как и раньше, что-то ужасным образом сорвалось.

6 мая 1937 года

Четверг, 21:15

— Ты уверен, что это был он?

— Конечно, уверен, — настаивал Фрэнк. — Я же четыре дня носил его лицо. К тому же он был так близко, что я мог бы… Ой!

— Прости. — Леа вытерла антисептический аэрозоль и аккуратно осмотрела ожоги на плечах и спине.

Одежда двадцатого века, превратившаяся в изодранные лохмотья, кучей валялась на полу, а раздетый до трусов Фрэнк, опираясь на локти, сидел в одном из кресел пассажирского отсека, пока Леа обрабатывала раны.

— Сиди спокойно, — приказала она. — Я еще не добралась до твоих ног.

Фрэнк скорчился, однако послушно вытянул ноги, когда Леа наклонилась к нему.

— На твоем месте я бы не жаловался, — сказал Мерфи. — Тебе повезло, что ты вообще выбрался оттуда живым. Эта штука горела как печь.

Леа кивнула, стараясь не смотреть в его сторону. Ученый сидел на кресле, которое прежде занимал Том Хоффман. Хотя она противилась тому, чтобы оставлять его тело, Василий отметил, что если они собираются брать с собой Мерфи, то в хронолете не останется места для тела Тома. В конце концов они похоронили его на вершине горы Шугарлоуф у основания наблюдательной башни.

— Ты должна была быть внутри, — прошипел сквозь зубы Фрэнк, когда Леа опрыскала тыльную сторону его бедер и колен.

Он даже не осознавал, что получил ожоги первой степени, пока не вернулся на «Оберон». Фрэнк поглядел на сидящую у его ног Леа, протянул руку и нежно погладил ее по волосам. Девушка внимательно посмотрела на него, и он улыбнулся. — Я рад, что в первый раз ничего не вышло, — тихо сказал он. — Не думаю… не уверен, что нам удалось бы спастись.