Нет жалости во мне - Владимир Колычев

Эрику нужно было и то, и другое.

Он позвонил Сашке сразу, лишь только вышел из редакции.

– Привет!.. Узнаешь?

– Э-э... признаться, нет... – растерянно отозвалась она.

– Эрик я. Калинкин Эрик. Ну, я, Алик и Валек, помнишь?

– А, ну да...

– Где ты сейчас?

Судя по шуму в ее трубке, Сашка находилась где-то на улице.

– Ну, я по делам... А что?

– И Алик с тобой?

– Нет, он дома...

– С ним все в порядке?

– Ну да... Эрик, ты как снег на голову. Дай в себя немного прийти... Ты сам-то где, откуда звонишь? Кто тебе дал номер телефона?

– Не переживай, меня ты можешь не бояться. Я с вами заодно...

Эрик сел в свою машину, бросил мобильник на свободное переднее кресло. Адрес он знал, ехать вроде бы недалеко. Но проклятые пробки...

Увы, но дорожный затор его не помиловал. На съезде Третьего транспортного кольца он застрял почти на час, и по Варшавскому шоссе шел по принципу «метр едешь, два стоишь». Но в конце концов он все-таки добрался до высотного дома на Балаклавском проспекте.

Он выходил из своей «девятки», когда рядом припарковалась белая «Тойота», за рулем которой сидела женщина со знакомым лицом.

Сашка удивленно разглядывала его. В глазах, кроме удивления, и настороженность, и ностальгический интерес.

– А ты почти не изменилась, – с улыбкой сказал ей Эрик.

– Почти – это как? Постарела?

– Почти – это еще лучше.

Он не лукавил. В юности Сашка была посвежей, понежней, но вряд ли более интересной, чем сейчас. Не всякую женщину можно уподобить вину – чем старше, тем вкусней и хмельней, но Сашка вполне подходила под это сравнение. Яркая, сочная, ухоженная от макушки до пят. Она выглядела слегка уставшей, но все равно смотрелась здорово. Эрик ощутил, как приподнялась и расправилась в грудной клетке диафрагма.

– Какими судьбами? – настороженно спросила она.

– Пошли, расскажу.

Прежде всего Эрик должен был убедиться, что с Аликом все в порядке, и уже от этой печки можно было городить разговоры.

– Как Алик поживает? – уже в подъезде спросил он.

– Да как, – пожала плечами Сашка. – Дома сиднем сидит... Вернее, лежит...

– Ну, так он же вроде после больницы. Полгода в коме, говорят...

– Все-то ты знаешь... Сразу после больницы он так не лежал. А потом легло... Ну да ладно.

Ее губы тронула едкая ухмылка, но она растянула их в вымученную улыбку. Дескать, все хорошо, хотя могло быть и получше.

Эрик сделал вид, что не услышал последнюю фразу и уж тем более не понял намека. Семейные дела бывшего друга его мало интересовали. Ему бы Игорька изловить...

– А у тебя как дела?

– В театр обещали взять... Небольшой такой театр, только труппа, без помещения...

– А в Петрополе целый театр был, да? Большой, просторный.

– Большой только по размерам...

– А здесь маленький.

– Лучше маленький здесь, чем большой там... Здесь все маленькое... Вот мы и пришли.

Сашка достала из сумочки ключи, а Эрик из-под куртки – табельный «ПМ». Она испуганно шарахнулась от него.

– Эй, ты чего?

– Я же сказал, что с вами заодно... Ну, чего стоишь? Открывай!

– Э-э...

Сашка многозначительно посмотрела на пистолет. Он же кивком показал на дверь.

– А если там Игорь?

– Ты знаешь?

– Знаю... Ну, давай, давай!

Она робко открыла дверь, несмело шагнула через порог, дрогнувшим голосом позвала Алика.

– Ну, чего кричишь?

Он вышел из кухни в семейных трусах и майке, в руке открытая бутылка пива.

– Это кто с тобой? – равнодушно спросил он.

Эрик мог быть ее любовником, но, похоже, Алика совершенно не волновало, что ему могут наставить рога. Во всяком случае, так можно было подумать, глядя на него.

Сашка отвечать не стала, но зажгла в прихожей свет.

– Эрик?! – Веки Алика изумленно поползли вверх, вслед за бровями.

И шрам на шее побагровел.

– Все в порядке? – на всякий случай спросил Эрик и сунул в кобуру пистолет.

– Я не понял, это что за приколы?

– Это не приколы, Алик. Это ствол, причем табельный.

Эрик достал из кармана красные корочки, раскрыл их.

– Капитан Калинкин, борьба с организованной преступностью.

– Вот оно как... – Алик приподнял низ майки, озадаченно почесал живот. – И где ты здесь преступность видишь?

– Пока нигде. Но она может появиться... Позавчера кто-то узнавал ваш адрес. Возможно, посланник от Игорька. Так что ждите гостей...

– Ты-то здесь каким боком?

– Таким, что я по заказным убийствам работаю. Игорек – мой клиент...

– Ментом ты работаешь... – насмешливо сказал Алик. – Я помню, как ты хотел, чтобы менты наши проблемы разруливали...

– И разрулили бы. Тогда бы Игорек срок мотал, а не ты...

– Я думал, ты в армии, как сбежал, так и служишь.

– Я не сбегал.

Эрик почувствовал, как от волнения у него заложило грудь. Он действительно сбежал, и хотя это ни в коем случае нельзя было поставить ему в упрек, но все равно стыдно.

– Да ладно, не парься, – снисходительно махнул рукой Алик. – Правильно сделал, что сбежал. Если б не сбежал, нам обоим по пятнашке дали, ну, за групповое, а так всего десять, и только мне... Пиво будешь?

Он благодушно протянул Эрику бутылку.

– Вообще-то я за рулем.

– А ты куда-то собираешься?.. Сашка сейчас поляну накроет, посидим. Сто лет ведь не виделись... Или ты с уголовниками не пьешь?

– Ну, какой же ты уголовник... Выпью, конечно.

Сашка приготовила щедрый ужин, выставила на стол бутылку «Метаксы».

– А сама чего не садишься? – с плохо скрытым безразличием посмотрел на нее Алик.

– Э-э... Я хотела сказать, что у меня встреча...

– С кем? С Альбертом?

– Ну что ты такое говоришь! – не очень убедительно возмутилась Сашка. – Сегодня антреприза, я должна посмотреть. С режиссером поговорю, он обещал в труппу взять...

– А может, ты сама боишься трупом стать? Ну, Игорек вдруг заявится, пиф-паф начнет. А зайчик умирать не хочет, да, зайчик?.. Зайчик упрыгать хочет, за морковкой, да?