Теории сознания - Стивен Прист

Не две вещи присутствуют как переживания (мы отвлекаемся от известных исключений), не предмет переживается и наряду с ним интенциональное переживание, которое на него направлено; это не две вещи в смысле части и охватывающего целого, но только одно наличествует – интенциональное переживание, сущностный дескриптивный характер которого составляет как раз соответствующую интенцию (Ibid., р. 558).

Сейчас мы уже можем понять, почему Гуссерль желает заменить понятие ментального акта на понятие ментального феномена. В примерах типа цитированного выше имеется интенциональный и потому ментальный акт – осознание цвета, – но нет ментального феномена, поскольку само осознание не является сознанию, а ведь явление сознанию и есть то, в чем заключается бытие феноменом. По этой причине Гуссерль особым образом прочитывает интенционалистскую терминологию Врентано. Он говорит, к примеру, что

если это переживание налицо, то ео ipso (и это заключено, как я хочу подчеркнуть, в его собственной сущности) осуществлено "интенциональное отношение к предмету", ео ipso предмет "интенционально присутствует"; ибо одно и другое означает точно то же самое (Ibid., р. 558).

Гуссерль согласен с Брентано в том, что интенциональный объект не обязательно должен обладать объективной или независимой от сознания реальностью. Он делает оговорку в отношении того, чтобы называть это "имманентной объективностью" объекта, поскольку эта фраза также склоняет нас к овеществлению отношений между сознанием и его содержанием. Гуссерль приводит пример бога Юпитера, который (это предполагается) не действует независимо от сознания, однако может существовать в качестве объекта мышления: "Я представляю бога Юпитера, – это означает, я имею определенное переживание представления, в моем сознании осуществляется акт-представления-бога-Юпитера" (Ibid., р. 558). Гуссерль отмечает, что не следует искать бога Юпитера в качестве составной части интенционального опыта: "… он, следовательно, совершенно не имманентный и не ментальный"(Ibid., р. 559). Но при этом он также замечает, что бог Юпитер не обладает и объективным или независимым от сознания существованием: "Он, конечно, и не extra mentem, он вообще не существует" (Ibid., р. 559). Таким образом, бог Юпитер не существует ментально или физически. Фактически, бог Юпитер вообще не существует, что, однако, не мешает тому, чтобы он "был актуальным", был "нашей идеей" или "конкретным модусом сознательности" (Ibid., p. 559).[40]Чтобы представить это в непротиворечивом виде, нам не следует принимать "вообще" во фразе "не существует вообще" буквально. Нам следует читать ее как "не существует ментально или физически". Тогда мы сможем истолковать Гуссерля так: он допускает некий класс сущностей, которые не являются ментальными актами или физическими объектами, но только интенциональными объектами. Они не ментальные, не физические, но представляют собой содержание для наших конкретных ментальных актов.

Тем не менее Гуссерль также признает, что объекты наших ментальных актов могут существовать независимо от сознания. Бог Юпитер в этом отношении не является примером, а вот Кельнский собор является (Ibid., р. 559). Как бы то ни было, существование или несуществование интенционального объекта не является с феноменологической точки зрения существенным. Согласно Гуссерлю, нет ничего внутренне присущего конкретному акту сознания, что бы открывало существование содержания или несодержания этого сознания. Отсюда: "Для сознания данное в существе своем равнозначно, существует ли представленный предмет или он вымышлен и, возможно, вообще бессмыслен". (Ibid., р. 559). Таким образом, вымышленный или бессмысленный объект феноменологически дан так же, что и объект, существующий объективно или независимо от сознания. Сама возможность этого – важный феноменологический принцип. Он предполагается осуществлением эпохе: воздержанием от веры в объективную реальность объектов сознания, дабы способствовать описанию их данных или чисто феноменологических свойств. Гуссерль, естественно, допускает, что мы слышим музыку и видим физические объекты, не находясь в феноменологической установке, однако мы не слышим и не видим феномены:

Я вижу не ощущения цвета, но вещи, обладающие цветом, я слышу не ощущения звука, но песню певицы и т.д. (Ibid., р. 559).

СОЗНАНИЕ И ЭГО

Гуссерль отдает себе отчет в том, что при употреблении, к примеру, брентановского выражения "данный сознанию" он пользуется достаточно непроясненным понятием сознания. Я не думаю, что это наносит практический ущерб его объяснению. Он считает: быть интенциональным – достаточное условие для того, чтобы быть ментальным, даже если это и не является необходимым условием. Если мы примем его взгляд на то, что определенные ментальные события, не будучи феноменами, тем не менее по-прежнему направлены на объекты, то не будет особого вреда в том, что он называет их "актами". Гуссерль также применяет идею единства сознания или идею чьего-либо сознания как целого. Ее необходимо в концептуальном плане отличать от различных ментальных актов, из которых она складывается: "Так как наше первое понятие сознания – которое, если его понимать эмпирико-психологически, характеризует сознание как поток переживаний, принадлежащий реальному (real) единству психического индивида, так и все его реально (reell) конструирующие моменты" (Ibid., р. 560). Но это употребление "сознания" следует отличать от сознания в смысле "внутреннего восприятия" или "интенционального отношения" (Ibid., р. 560). Последние являются типами ментальных актов, составляющих части сознания в первом смысле.

Если мы спросим, чем является сознание для Гуссерля, то, в сущности, это – серия интенциональных актов и неинтенциональных видов опыта, называемых "ощущениями".[41]В некотором смысле структура интенционального акта трояка: то, что приобретает опыт, сам опыт и то, к чему опыт относится. Или, если сформулировать это иначе: эго, опыт и интенциональный объект. Мы знаем, что Гуссерль полагает описание интенционального опыта и интенционального содержания как соотносящихся ошибочным в феноменологическом плане, поскольку обычно никакое подобное отношение не является сознанию – только интенциональный объект является подобным образом. А сейчас нам следует обратиться к другому компоненту тройки, или иначе, к другому из двух связанных интенциональным опытом – к эго, или к тому, что сознает.

Всей этой картине структур сознания Гуссерль противопоставляет случаи, при которых мы не рефлексируем по поводу опыта, "но если мы, так сказать, живем в соответствующем акте, если мы растворяемся, например, в восприятии как рассматривании являющегося процесса или в игре фантазии, в чтении сказки, в осуществлении математического доказательства и т.п." (Ibid., р. 561). Гуссерль придерживается мнения, что для повседневного, нерефлективного вида сознания не является никакого эго. Как он пишет об этом, … нигде нельзя заметить Я в качестве точки отнесения осуществленных актов (Ibid., р. 561). Так, часто, согласно феноменологической точке зрения, это никак не проявляется. Эго не есть феномен, даже если "представление о [нашем] Я (Ichvorstellung) может быть "наготове", для того чтобы с особой легкостью выдвинуть себя на передний план или, скорее, заново себя осуществить" (Ibid., р. 561).