Теории сознания - Стивен Прист

ЧТО ТАКОЕ СОБСТВЕННОЕ Я?

Я есть индивидуальность, осознающая саму себя. "Саму себя" здесь отнюдь не употребляется голословно. Я имею в виду, что я есть индивидуальность, которая осознает свою индивидуальность. Это необходимое, но еще не достаточное условие бытия в качестве я, ибо индивидуальность в принципе может осознавать саму себя, но не осознавать, что она и есть то, что она осознает. Тем не менее индивидуальность, не осознающая саму себя, не является я (хотя она и является самой собой). Для того, чтобы бытья, достаточно, чтобы индивидуальность осознавала ту индивидуальность, которой она является, а также чтобы она осознавала, что является той индивидуальностью, которую осознает.

Вот таково я, чем бы оно ни было. В нашем случае может быть так, что я есть ничто помимо мозга, его мыслей и опыта. Чтобы понять это, рассмотрим субъективное я: я как невоспринимаемый воспринимающий субъект – я, которое никогда не воспринимает самое себя. Явным, однако, недооцененным кандидатом на это является мозг: он воспринимает, но сам не воспринимается. Вы, к примеру, ведь никогда не воспринимаете свой мозг. Это отчасти объясняется биологической случайностью расположения ваших органов чувств, но это также объяснимо, если ваш мозг и есть вы сами. Что сейчас выглядывает на данную страницу из ваших глаз? Спорным ответом будет, что это ваш мозг. Таков будет эмпиристский ответ на вопрос "что я такое?". Но это не ответ на вопрос "кто я?". Это разновидность метафизической проблемы индивидуальности.

Также нет необходимости в психическом я как субъективном центре сознания помимо совокупности опыта, подобно тому как нет такой вещи, как ямка в почве помимо ее сторон и дна.

ЧТО ТАКОЕ МАТЕРИЯ?

Материя – это материальная субстанция, из которой состоят физические объекты. Все пространственно-временное состоит из материи, а материя имеет атомарное и субатомарное строение. Физики рассказывают нам все больше об этом строении, открывая все меньшие частицы и составляющие частиц, которые уже прямо не представляются как частицы.

Подобно сознанию, материя не существует. Для этого утверждения у меня есть три основания. Во-первых, все, что можно сказать относительно физического мира, может быть сказано в терминах физических объектов или пространственно-временных событий, их структур и отношений между ними. "Материя", следовательно, излишня. Во-вторых, на сторонника материи ложится бремя доказательства, что она вообще существует. В-третьих, эмпирическая недоступность материи и невыразимость ее понятия одновременно получают объяснение от моего взгляда: нет такой вещи, как материя.

В заключение отмечу, что решение проблемы сознания и тела состоит в том, что мышление есть ментальная активность мозга, а опыт есть феноменологическая трансформация физического окружения. Это оставляет нерешенными многие метафизические проблемы, но проблема сознания и тела уже не является одной из них.

В ходе научной революции один набор точных методов для решения проблем сменяется другим. Обычно прежняя научная картина мира выживает как часть или раздел новой. Таким образом ньютоновская механика была заменена Эйнштейновой специальной и общей теорией относительности, а также квантовой механикой. Это не значит, что ньютоновская физика ложна. Это означает, что она лишь приблизительно истинна, или же истинна только для физических объектов среднего размера. В истории идей древневавилонская картина мира вытесняется греко-римской, греко-римская сменяется и поглощается иудео-христианской. Место Птолемея занял Галилей, Ньютона – Эйнштейн, Аристотеля – Дарвин. В каждом случае новый способ объяснения объясняет все то, что объяснял старый, и многое другое, включая и то, почему старый способ мог что-то объяснять. И это одно из оснований того, почему релятивизм в отношении различных научных картин мира ошибочен. Если одна теория объясняет больше, чем другая, включая и то, почему ей это удается, то это более объяснительная теория.

Научная революция происходит тогда, когда существующие методы решения проблем перестают работать. Она происходит тогда, когда осознается, что теперешние методы не могут даже в принципе объяснить изучаемый предмет.

Сейчас при переходе в следующее тысячелетие мы как раз находимся в такой ситуации. Мы неспособны объяснить самих себя, используя существующие научные методы. Неврологический подход недостаточен для объяснения всего опытного и познавательного опыта даже там, где он необходим. Психологическая глубина несводима к физической внешней стороне. Человеческие действия не являются неизбежными и потому они не улавливаются паутиной детерминистского объяснения. Объективная наука не может объяснить ту субъективную точку зрения, которая и делает ее исторически возможной. Временные отрезки – прошлое, настоящее и будущее – несводимы к последовательности физиков: "до", "одновременно с", "после". И боль – нечто больше, нежели стимуляция С-волокон. От нее больно. И цвета – нечто большее, чем световые волны. И я не просто другой. Я являюсь самим собой.

Несмотря на всю их логическую строгость, философия и психология XX столетия были каталогами научных попыток объяснить, что в принципе лежит за пределами достижений науки. В философии логический бихевиоризм и его союзник – витгенштейновский аргумент личного языка, версии теории тождества сознания и мозга, функционализм, разновидности неоматериализма – все это многочисленные попытки вбить квадратные колышки в круглые отверстия. Характерные черты человеческой реальности антитетичны по отношению к свойствам, которые охватывают эти теории. В психологии экспериментальная психология, бихевиоризм, психология развития и когнитивная психология – все это безнадежные попытки сконструировать данную дисциплину в качестве науки. Центральные проблемы философии оказываются на пути любой научной психологии. Психология не является наукой.

Такова ситуация, когда мы входим в 2000 год. Когда дело доходит до объяснения своего собственного существования имеющиеся научные методы не справляются.

Та новая наука, что заменит старую, будет столь новой, что трудно знать, можно ли вообще называть ее наукой. Эта революции вовлекает науку как антитезис науке. В то время как традиционная наука является редукционистской, новая наука должна быть всесторонней. Она должна быть реалистической в отношении человеческого мира. От нее будет требоваться понимание человеческого существа как одновременно ментального и физического, как себя и как другого, индивидуального и социального, свободного и детерминированного, временного и вневременного, внутреннего и внешнего, предсказуемого и непредсказуемого. Работа, приводящая к следующей научной революции, будет заключать в себе и показ того, как эти, казалось бы, взаимно исключающие свойства фактически оказываются дополняющими. Они применяются без противоречия. И эта реальность – ваше собственное существование здесь и сейчас.

Стивен Прист, июль 1999 г.