Невозможный маг - Галина Львовна Романова

Попетляв по замку, выбравшись к часовне и даже спустившись ненадолго в парк, незримый для других путь вывел ее на женскую половину замка, где окончился перед дверью в небольшую каморку. Зажмурившись, Видящая несколько секунд стояла под нею, шепча какие-то заклятия, а потом тихо, не скрипнув ни одной половицей, пошла прочь. Все это она проделала так тихо, что тот, кто без сна лежал поперек кровати, закинув руки за голову, даже не заподозрил, что его посетила незваная гостья.

Ее привели в темный зал, где когда-то устраивали пиры и приемы владельцы замка и где сейчас располагались холостые орки-воины. Посмотреть на находку сбежалось все население — здесь жило тридцать взрослых мужчин, восемь женщин и полтора десятка детей, большинство из которых появились на свет уже на Коралловом Острове. Орки вернулись на землю Архипелага, туда, где их предки несколько тысяч лет были рабами, чтобы жить наравне с прочими.

— Эй! — Предводитель воинов, державший девушку за локоть, махнул рукой одной орчихе. — Позаботься о ней! Она, кажется, не в себе.

— Вот еще, — вскинула подбородок та. — Пусть за нею присмотрит Хасса — у нее меньше забот! А мне ребенка кормить!

Орк не смутился и махнул рукой другой женщине, которая приблизилась вперевалочку и взяла послушницу за руку. Та содрогнулась, когда темные сильные пальцы сомкнулись на ее запястье.

Холостые воины устроились прямо на полу, используя для лежанок скамьи, где раньше сидели пировавшие эльфы, разобрав или спалив в очаге остальную мебель. Семейные ютились в близлежащих помещениях — по семье в комнате. Дети — большинство были совсем маленькими — носились повсюду или ползали по комнатам, играя немудреными игрушками, вырезанными из дерева или плетенными из коры и ниток.

Орчиха Хасса привела послушницу в свою комнату, где в углу копошился всего один малыш, и усадила на низкую скамейку. После чего осторожно потянула с нее платье.

— Дай мне, — сказала она, подкрепляя каждое свое слово жестом. — Я его постираю и зашью. Видишь — рваное?

Подол действительно был разорван в двух местах, один рукав держался на трех нитках, юбка была заляпана грязью и покрыта каменной пылью.

— Надень это. Понимаешь — это! — Орчиха протянула ей желто-серую тунику и пестрое полотнище, жестами показав, что с этим делать. — Ты меня понимаешь?

Язык орков оказался довольно понятным — по сути, это был тот же эльфийский, но орки произносили многие слова гортанно и, кажется, совсем не пользовались мягким знаком. Уступая Хассе, послушница переоделась, и та унесла ее добро, небрежно скатав в ком. Оставшись одна, девушка вдруг почувствовала себя такой одинокой и брошенной, что сама не заметила, как слезы потекли по ее щекам. Вернувшаяся Хасса всплеснула руками и кинулась вытирать ее щеки.

— Не надо плакать! — запричитала она. — Я ее верну! Постираю и верну! Мне чужого не надо! У меня все есть! Я — из касты кузнецов!

Она произнесла эти слова с такой гордостью, что послушница невольно заинтересовалась:

— Из какой касты?

И тут она узнала вещь, о которой ей никто не рассказывал в Ордене и вряд ли кто из Видящих знал об этом. Ибо орки делились на четыре касты — по числу «пород домашних животных», какие существовали в то время, когда орки еще были рабами.

Высшей кастой были воины — потомки гладиаторов, высокие, мускулистые воины с развитым телом, прирожденные бойцы. Как говорили, в жилах некоторых гладиаторов текла кровь эльфов. Воины когда-то возглавили восстание — именно среди них долгое время скрывался сын кузнеца Гарбажа, — и с тех пор вожди всех племен и государств тоже выходили из касты воинов. Воином был и нынешний император, а также его противник, Верховный Паладайн Золотой Ветви.

Второй кастой были кузнецы — ибо орки издавна слыли искусными ремесленниками. Кузнецами считали себя и ювелиры, и оружейники, и ткачи, и прочие мастеровые. Они были немного мельче ростом и не такие развитые, как воины, ибо здесь их бывшие хозяева ценили не рост и силу, а мастерство.

Третьей кастой по значению были домашние орки — потомки прислуги. Среди них единственных встречались светловолосые, рыжие и шатены, ибо в жилах некоторых из них текла кровь светлых альфаров, а знатные эльфийки любили окружать себя красивыми вещами и ценили в домашней прислуге привлекательную внешность. Они же были и самыми малочисленными, потому что во время восстания многих домашних рабов перебили эльфы из опасения, что они предадут своих хозяев.

Самой низшей кастой были фермеры — низшей не только по сравнению с остальными. Они и внешне были низкорослыми, сутулыми и довольно грубыми, ибо они единственные вступали в браки с урюками и даже троллями. Во времена рабства фермеры возделывали землю, ухаживали за скотом и использовались для тяжелых работ. И, получив свободу, фермеры не изменили свой привычный образ жизни — только теперь плоды их трудов доставались самим же оркам, а не эльфам.

Здесь, в этом замке, было два десятка воинов и несколько представителей других каст — в основном фермеры и кузнецы. Женщиной из касты воинов была только супруга предводителя — та самая, которая отказалась ухаживать за девушкой.

Сам предводитель заглянул позже, когда послушница уже немного успокоилась. Он переступил порог каморки без предупреждения — двери все равно не было, ее заменял кусок грубого полотна, сейчас подвернутый на сторону, — и сел на ту же скамью, что и девушка, властным жестом велев ей оставаться на месте. Хасса же вскочила и отошла, занявшись ткачеством — в углу стоял станок, на котором была натянута основа для пестрой ткани.

— Ты отдохнула? — спросил орк. Девушка несмело кивнула.

— Успокоилась? — продолжал он. Получив новый кивок, он приказал: — Тогда рассказывай, кто ты и что случилось!

Вслед за сотником на пороге появилось несколько рядовых орков. Среди них был Брехт — тот самый, которому не понравилась эльфийка. Они рассматривали ее в упор, и девушка смущалась и краснела под их взглядами. Но сотник непреклонным тоном повторил свой вопрос, и она начала рассказывать.

Начала она с конца — как ей удалось узнать о задуманном леди Свирель некромантском действе и как она убежала, не желая в нем участвовать.

— Леди шаманка? — перебил ее сотник.

— Нет. Она просто… просто ей было это надо. Она хотела, чтобы все сделала я.

— Шаманка ты?

— Да. То есть нет. — Девушка стиснула кулаки. — Я еще не совсем… я только учусь… то есть училась, пока не… пока меня не… пока я не покинула Орден. Мне нет дороги назад, и я для вас совсем не опасна! Я никому не причиню зла. — Последние слова она произнесла совсем тихо и добавила, опуская глаза: — Пожалуйста, не трогайте меня! Мне некуда идти.

— Слышали? — Сотник подбоченился, упирая кулаки в бока. — Она шаманка! Это хорошо! Ты пока можешь остаться здесь. — Это он сказал самой девушке, после чего встал и направился прочь. Вслед за ним затопали остальные.

Хасса все это время усиленно занималась ткачеством перед вертикальным станом. Нити основы были цветными, а уток, который она пропускала, — белым, так что получалось полосатое полотно. Но когда воины вышли, забросила работу и подошла к девушке.