Правозащитник - Артур Строгов

— Так хочет Алексей. Я не возражаю. Это его просьба, которую я выполню. Я приложу усилия и…

— Он хочет, чтобы я тебя взяла под свою опеку, но я чувствую, что ты прекрасно адаптируешься и без меня, ты же так хорошо умеешь подлизываться.

— Ты напрасно иронизируешь, — ответила Лиза, — я не всегда схожусь с людьми, это правда. Бывает, что не нахожу общего языка с некоторыми. Но я приложу все усилия.

— Скорее всего, дядя и тебе выделит авто.

— Мне авто ни к чему. Я — не ты. Я обойдусь тем, к чему привыкла, — немного гордо сказала Лиза.

Ива покачала головой.

— Ты плохо знаешь моего дядю. Это только кажется, что он мягок и непритязателен. Все его решения — закон. Либо лаской, либо угрозами он всегда делает то, что считает нужным. Он найдет способ сделать только так, как решил сам! И ничто его не остановит!

— Разве это плохо?

Ива промолчала.

— А мне кажется, что, несмотря на то, что ты долго живешь с Алексеем под одной крышей, ты не научилась понимать его.

Ива насупилась.

— Алексей видит и знает гораздо глубже, чем ты. Все его решения основаны на его знании жизни и обстоятельств. Этим он защищает тебя, меня, нас всех от многих неприятностей… и опасностей…

— О! Конечно! Как же ты его хорошо изучила за столь короткое время!

«Она совсем не так уж и глупа, — подумала Ива, — не умнее же она меня… а что будет через несколько лет, если только она задержится в этом доме?»

— Может, все-таки заключим мир, — предложила Лиза, — Алексею не понравится, если мы будем ссориться в его присутствии, он все равно знает обо всем. Мне кажется, это самое лучшее.

— Я не могу лицемерить.

— И я тоже… но ради Алексея я готова.

— Я подумаю, — ответила Ива, — кстати, прими мои поздравления. Кольцо с бриллиантом у тебя на пальце слишком бросается в глаза.

— Это подарок Алексея. Я не могу его снять, так как обещала.

— Не нужно, не снимай… если дядя узнает, что я высказываю подобные вещи…

— Я никогда ему плохо о тебе не говорю.

— Не говоришь, но думаешь…

— Никто не знает наших мыслей, — заметила Лиза, — и к лучшему, иначе бы мы всегда ссорились и еще больше обижали друг друга. Помню, в детстве я прочитала сказку Гофмана про одного человека, который читал чужие мысли.

«Она все еще плавает в своих фантазиях, сдобренных примесью сказок, — думала Ива. — Что толку загадывать, может, и ее выставят завтра за дверь… ведь выгнал же он свою жену Елену, а она красавица каких поискать… может, и Лизу ждет та же участь? Надо подождать».

— Хорошо, давай внешне не ссориться, но я осталась при своем мнении, так и знай.

Лиза кивнула.

Ива направилась к своему брату. Милош рассматривал на ноутбуке военные корабли с прославленными полководцами.

— Ты тут? Я думала, ты застрянешь у Артема в городе?

— Нет, он уехал на праздники.

— Да, это мы одни только привязаны к одному и тому же месту — нашему дому.

— Ты рассержена?

Милош поднял глаза и изучающе посмотрел на сестру.

— Я ее не переношу… Ты знаешь о ее помолвке с дядей?

— Да, мне он сказал за завтраком.

— И что думаешь?

— Ничего.

Милош снова уткнулся в ноутбук, но Ива отстранила от него светящийся экран.

— Да что с тобой в самом деле?

— Я не хочу ее терпеть больше!

— Ты хочешь уйти из дома? К своему парню?

— Нет… мой парень меня предал.

— Предал? Почему?

— Неважно, я никому не могу доверять… кроме тебя.

— Видишь ли, я хорошенько подумал, — Милош подошел к своему письменному столу и присел на него, — если дядя принял такое решение, не нам его осуждать.

— И ты туда же! И ты, Брут!

— Ива, ты не на сцене! Дядя к нам относится прекрасно! У нас же все есть! Зачем нам портить с ним отношения?

— Значит, ты одобряешь?

— Я не одобряю и не порицаю.

— Но ты сдался? А еще брат называется!

— Я поговорил немного с… Лизой.

Ива встрепенулась.

Милош задумчиво поправил висевший деревянный флагман с красивыми парусами и экзотическим названием «Черная жемчужина».

— Она… она неплохая девушка… красивая к тому же.

— Ты что говоришь? — Ива рассердилась. — К черту твои игрушки! Ты уже не ребенок, а мечтаешь о путешествиях, пиратах и островах… Как она тебе может нравиться? Это приживалка! Королева притона! Может, она…

— Нет, она не такая… поверь мне… она добрая… честно.

— Я этого тебе не прощу! — Ива так злобно сверкала глазами и грозила пальцем, что он удивился.

— Что с тобой? Это расставание с парнем тебя взбесило?

— Меня бесишь ты! Ты, оказывается, недоразвитый! И как это ты получил вообще диплом?!

— Я тебя никогда не видел такой.

— Я и предположить не могла, что мой собственный брат пойдет против меня.

— Я не против тебя, я за справедливость.

— Какую? Ты не понимаешь… Как только дядя на ней женится, она захочет избавиться от нас…

— Нет! Чем мы ей мешаем? Она так не поступит.

— Она управляет им, как хочет.

— Не надо ревновать, Ива! Иначе я стану думать, что ты сама хотела бы оказаться на ее месте.

— Я?! О! — Ива не находила слов.

Она умолкла, почти в отчаянии глядя на брата.

— Ты ее поддерживаешь?

— Во всяком случае, я не против ее отношений с дядей.

— Может, ты еще и дружить с ней надумал?

— Видишь ли, у меня есть и мои собственные друзья, и моя девушка, у меня не так много времени на дружбу с…

— Хорош брат! Настоящий помощник! Я не знала, что на тебя нельзя полагаться. Ты забыл, как поклялся, что всегда будешь меня оберегать?

— Помню. Но только в случае, если возникнет опасность. Реальная, а не мифическая. Из-за твоего настроения я не стану причинять боль людям.

— Как я ошибалась… в вас… всех! — напоследок бросила Ива и хлопнула дверью.

Милош глубоко задумался, но затем вновь вернулся мыслями к судовым верфям и путешествиям к непокоренным затерянным островам.

Новый год принес радость лишь Алексею и Лизе. С каждым новым днем росла не только их взаимная любовь, но и уважение, перерастающее в подлинное восхищение друг другом. Лиза притягивала Белосельского своей лучезарной жизнерадостностью, завораживала доверчивой непосредственностью ребенка; она, словно распускающийся бутон лилии, источала аромат золотистой юности, который превращает в благоухание лежащие на поверхности запахи алчности, корыстолюбия и холодного расчета… Несмотря на кажущуюся невинность, Лиза обладала стойким характером, который словно сорняк произрастал в душе. Упрямство, максимализм и нежелание смиряться с несправедливостью во многом определяли ее поведение и поступки.