Как стать маньяком. История жертвы обвинения - Александр Ковальчук

Нет. Не позвонила – значит, не хочет. Зачем же идти против желания ребёнка.

А вот Антонина как-то сразу восприняла Степаныча положительно. Наверное, немаловажную роль сыграло то, что она своё мнение составила на основе собственных ощущений, а не чьих-то навязанных идей.

Первое время, конечно, держалась настороженно – немаловажную роль сыграло то, что она привыкла к наплевательскому отношению родного отца и какое-то время приписывала такую позицию всем мужчинам, но потом это прошло и они нашли общий язык. Случались, конечно, моменты «конфронтации» – когда Степаныч ссорился с женой. В такие моменты дочка, что вполне естественно, чаще всего занимала сторону матери. Но потом проблема решалась и всё становилось на свои места.

И если поначалу Антонина иногда и как бы случайно звала его папой, то теперь это происходило само собой и вполне естественно. А уж с рождением внука их отношения и вовсе наладились. Теперь же, поселившись под одной крышей, они стали одной семьёй.

Степаныч часто теперь вспоминал разговор с тем прорицателем в зоновской санчасти. Тогда было сказано, что нормальные отношения сложатся у него только с дочерью. Но родные дети были заняты своими проблемами и не особенно желали общаться с бывшим осуждённым. А вот Тоня… получается, что речь тогда была именно о ней…

Правда немного позже произошёл интересный случай. Надо заметить, что Степаныч регулярно посещал местную церковь.

И вот однажды, идя в церковь, он заметил впереди девичью фигуру, почему-то показавшуюся ему знакомой. Она зашла в церковь на несколько минут раньше него. И уже там, избавленный от необходимости смотреть под ноги, Степаныч присмотрелся и понял, почему фигура показалась ему знакомой – это была его дочь, Алёнка.

На протяжении всей службы он невольно скашивал глаза в ту сторону, где стояла дочка, но она вроде бы и не замечала его. Подходить к ней в храме он не стал, а дождался окончания служения. Поскольку он стоял ближе к выходу, то и вышел первым. Вышел за ворота церкви и стал ждать.

Вот и она. Заметила его за воротами и замешкалась, затрудняясь принять решение – выходить ли к нему или подождать, пока уйдёт. Но потом всё-таки решилась и подошла:

– Здравствуй, Лена! – поприветствовал её Степаныч.

– Здравствуй, – ровным голосом ответила дочь.

– Не ожидал тебя здесь увидеть, – Степаныч и хотел с ней поговорить, но совершенно не было нужных слов. Спасибо, что хотя бы не шарахнулась в сторону – ведь дети, наученные идеологом-дедом, наверняка и в самом деле считают его каким-то маньяком-извращенцем…

– Я тоже не думала, что ты в церковь ходишь, – сказала Лена.

– Что ж тут удивительного? – спросил Степаныч. – Я почти каждое воскресенье здесь бываю. А иногда и среди недели.

Дочь не ответила, и потянулось молчание, которое нужно было прервать – Степаныч знал, что Лена, выйдя замуж, живёт гораздо ближе к церкви, чем он с женой. А дойдя до дома, у неё появится благовидный предлог прервать разговор.

Так и вышло. Они успели ещё обменяться несколькими ничего не значащими фразами и… подошли к её дому.

– Ладно, всего доброго, – неловко попрощался Степаныч.

– До свидания, – ответила Лена и пошла к своему подъезду.

Степаныч долго смотрел вслед дочке, а потом подумал о том, что это сам Бог привёл их к этой встрече. И тот факт, что они не нашли общего языка, наверняка указывало на предстоящую впереди встречу. А возможно и не одну – пока они не поймут друг друга.

Дед с внуком шли улицами города и с улыбкой принимали весенние солнечные лучи. Настроение у обоих было замечательное, охота была верить в самые радужные перспективы…

– Сеньор Маньячелли! – Степаныч почувствовал хлопок по плечу и обернулся. Напротив стоял крупный мужик под 40, в приличном костюме и улыбался. Былого Китайца в нём можно было признать с трудом – очень уж респектабельной стала внешность. Да и тёмные очки скрывали часть лица.

– Китаец!

– Не Китаец, а Владимир Викторович!

– Да, ты прав, пожалуй. Только тогда и я – Александр Степанович, а не тот итальянец, которого ты упомянул.

– Ладно тебе умничать! Как жизнь? – не унимался Китаец.

– Да как тебе сказать? Вроде бы налаживается потихоньку с Божьей помощью. Живём уже в своём доме, а не по квартирам мыкаемся. Машину мне жена не доверяет – сама водит. Хоть и страшновато с ней ездить, но приходится. Самого за руль после инсульта не тянет, не хочу приключений на свою тощую задницу.

– А что это за шпингалет с тобой?

– Не «шпингалет», а Алексей Палыч! Это мой внук, Вован. А даст Бог здоровья и, глядишь, уже прадедом стану в скором времени.

– Я смотрю, ты уже без палочки ходишь?

– Отпустило, Вован, по воле Божьей. Причём – буквально! Можешь не верить, но отпустило вскоре после того, как я прошёл обряд крещения. Дело в том, что я не был уверен на 100 % в своём крещении при рождении – родня расходилась в своих «показаниях». Одни, в т. ч. мать, утверждали, что меня крестили. А вот её мать, т. е. моя бабушка, говорила обратное. Ну а меня уже припёрло всевозможными неприятностями (это очень мягкое название), сыпавшимися на меня, как из рога изобилия. Вот и решил я… Вернее, не столько я, сколько моя жена – огромное ей за это спасибо! Сам бы я до конца своих дней, наверное, ходил с палкой и опустив голову. А она помогла мне одолеть болезнь. Да и не только её – Таня сумела качественно меня изменить, буквально подняла на ноги и дала толчок в нужном направлении.

– И чем ты сейчас занимаешься?

– Пишу, Вован. Ты же помнишь – чем я занимался в «санатории»?

– Писал с утра до вечера в стихах и прозе на самые разные темы. Объединяло твои работы только одно – ты никогда ничего не делал бесплатно. Бывало, придёшь к какому-то начальнику за расчётом, а он и говорит: «Извини, опоздал – у меня уже Маньяк все запасы забрал. Приходи на следующих сутках», – с улыбкой прокомментировал Вован.

– Правильно. Но такая уж наша жизнь. Вот и сейчас я пишу. Только теперь уже не письма заочкам и не конспекты или курсовые мусорам – после освобождения жена надоумила меня написать обо всём, что со мной случилось, книгу. И она была права, мне ведь и придумывать ничего не пришлось – просто описал всё то, что со мной произошло. Правда, долго собирался. Всё не верилось, что моя писанина может вызвать у кого-то интерес. Да и печатная продукция сейчас не на пике популярности. Но книжка вышла…

Одно время Степаныч даже искренне верил, что финансировать первое издание ему помогут те, кто не одну пару башмаков стёр по зоновскому асфальту. Но на деле вышло несколько иначе, и никто из прежних знакомых не захотел вкладываться в проект. Хотя, казалось бы, чего уж проще – каждый из десятка (а если из сотни, то и того проще!), скажем, положит по несколько сотен гривен…