Баловень судьбы - Владимир Гурвич

Я не знаю до сих пор, сколько длился тогда наш поцелуй: секунду, минуту или вечность, время куда-то исчезло. Затем Анастасия вдруг выскользнула из моих объятий и повернулась лицом к озеру.

– Настя, я должен сказать…

– Пожалуйста, не надо ничего говорить. Я очень прошу тебя. – Ее голос дрогнул. – Я прошу, уезжай быстрей.

– Но почему? Ты же только что просила меня остаться.

– Да, просила… Это все озеро, Саша говорил, что оно как-то странно влияет на людей.

– Озеро тут ни причем, – упрямо сказал я. – Ты это знаешь.

– Не важно, уезжай. Я должна обо всем подумать.

– Но мне надо отдохнуть. Дорога слишком тяжелая, если я засну за рулем даже на секунду, мне каюк.

Анастасия наклонила голову.

– Отдохни, но потом сразу же уезжай. Обещаешь?

– Да, я уеду.

– Пойдем в дом.

На самом крыльце я вдруг остановился. Она удивленно посмотрела на меня.

– Скажи, а кто-нибудь знает об этом вашем пристанище?

– Кажется, никто, мы не афишировали его строительство. Даже строителей нанимали не из поселка, а шабашников с Кавказа.

– И никто здесь не был?

– Никто. Нет, подожди, однажды был Маринин.

– Зачем? – удивился я.

– Он утверждал, что как руководитель службы безопасности обязан знать все места, где мы можем находиться. Может, произойти все, что угодно, и он должен иметь возможность быстро связаться с Сашей.

– Вполне возможно, что он по-своему прав, – заметил я. Однако это обстоятельство мне не очень понравилось.

Анастасия постелила мне на небольшом диванчике, а сама ушла в другую комнату, оставив меня одного. При этом она тщательно закрыла дверь, словно отгораживаясь от меня. Но я уже знал, что сделать ей это с каждым днем будет все трудней. То, что только что произошло на берегу озера, при всей своей непредвиденности, не могло произойти случайно, просто ей нужно время, чтобы свыкнуться с новой, скорей даже неожиданной для нее реальностью. Но это случиться скоро и тогда… На этой счастливой мысли я и заснул.

Проснулся я под вечер. Мне очень не хотелось уезжать, но я знал, что это неизбежно. И не только из-за того, что так хочет Анастасия, но мне нужно было находиться в поселке. Там происходят важные дела, и я просто не могу не участвовать в них.

Наше расставание прошло очень сдержанно. Ни о каких поцелуях не могло быть и речи. Анастасия держалась от меня на почтительном расстоянии, да и Людмила Семеновна была постоянно рядом. Она явно не хотела меня отпускать и старалась все время находиться поближе ко мне. Но скажу честно, мне было совершенно не до нее. Лишь только в самый последний момент, когда я садился в джип, Анастасия сделала ко мне шаг и пожала руку. Но я не слишком огорчался этой внешней холодностью, я уже знал, что отныне между нами все будет по-другому.

Я приехал домой ночью, совершенно измученный с одной лишь мыслью, что немедленно приму душ и лягу спать. Но едва я вошел в особняк, как в дверь застучали. Нервы у меня были так обострены, что я автоматически достал пистолет и направился к входу.

– Кто? – крикнул я, прижимаясь к стене, чтобы оказаться неуязвимым для пуль, если в меня будут стрелять.

– Это Генрих Оскарович, очень бы хотелось с вами поговорить.

– Вы одни?

– С кем же еще?

Голос его звучал столь недоуменно– искренне, что я поверил. Я распахнул дверь и наставил пистолет в грудь своего позднего гостя и огляделся вокруг. Но на улице в самом деле никого не было.

– Входите, – сказал я и почти втолкнул его в дом.

Гессен выглядел поникшим и растерянным. Обычно всегда аккуратно одетый, он был в каком-то заляпанном грязью плаще, а на шее не было привычного галстука.

– Что-то случилось? – спросил я.

– Это просто чудовищно, я ничего не понимаю, – почти зарыдал он.

– Садитесь, хотите что-нибудь выпить для успокоения?

– Воды.

Я налил воды и подал ему стакан. Пока он пил, руки у него тряслись, как у алкоголика.

– Расскажите все по порядку, – попросил я, когда он выпил весь стакан.

У меня создалось впечатление, что мое предложение помогло ему хотя бы отчасти привести в какой-то порядок его разбросанные мысли.

– Да, вы правильно сказали, по порядку, я так и сделаю, – обрадовано согласился он. – Сегодня утром нашли убитым Тараканова. Не могу себе представить Сергея Ивановича мертвым. Кто и за что его убил?

– Что-нибудь удалось узнать?

– Ничего, абсолютно ничего! – вдруг приподнялся в кресле Гессен.

– Что случилось еще?

– Исчезли, они исчезли.

– Кто исчез?

– Марина Владимировна, ее нигде нет. телефон не отвечает. Я не знаю, что думать.

– Кто исчез еще?

– Валерий Анатольевич, его тоже нигде не могут найти.

Вот это, пожалуй, уже интересно, отметил мысленно я.

– Я смотрю, что нет Анастасии Мефодьевны, получается, она тоже исчезла.

– Скорей всего она в городе. По-моему, она что-то мне об этом говорила, – соврал я.

– У нас на расчетном счету нет ни копейки. Как мы будем работать?

– Я догадываюсь, где деньги.

– Что это значит? – изумился Гессен.

– У меня есть информация, что они переведены на счета нескольких подставных фирм. У меня есть их список. Утром нужно остановить работу бухгалтерии и начать ревизию всех финансовых операций. И кроме того, необходимо немедленно подать на эти компании в суд, пока деньги из них не ушли. Если это случится, что-либо вернуть будет крайне трудно.

– Вы подозреваете, что… – У Гессена не хватило мужества закончить фразу.

– Я не подозреваю, я знаю, что Ращупкина занималась финансовыми махинациями. Между прочим, у вас под носом.

Последнее сообщение окончательно добило Гессена. Он низко опустил голову и закрыл лицо руками. Плечи его затряслись, как у наказанного за шалость ребенка. Мне даже стало его немного жалко.

– Полно, Генрих Оскарович, всякое в жизни случается.

Гессен посмотрел на меня красными глазами.

– Я никак не ожидал от Марины Владимировны такого. Что же теперь делать?

– Пока спать, этой ночью мы все равно ничего не изменим.

– Да, да извините, я должен был подумать, что сейчас время для сна. Но я был так возбужден всем происшедшим. Такого в компании еще не было.

Ему надо было бы сказать: такого не было при Александре Михайловиче, поправил его я.