Зултурган — трава степная - Алексей Балдуевич Бадмаев

Мужчины благодарно просияли, раскланялись.

— Знаем, знаем, Араши! Ты — наш человек!.. Все о тебе знаем!

Третий посетитель сидел рядом с атаманом.

— Я к вам, председатель, пришел совсем по другому делу, — начал он, хмуро поглядывая в холеное лицо атамана, как бы выталкивая его взглядом из комнаты. — Мой младший сын в прошлом году окончил улусную школу. Русская учительница говорит, что мальчик он у меня способный. Сам бы я небось не решился докучать вам семейной заботой, да учительница посоветовала: дескать, сходи в управу… Будто в Астрахани школа такая имеется, учат там старательных мальчишек дальше.

Араши обрадовался такому разговору.

— Завтра утром приходите ко мне с сыном, — улыбнулся он мужчине. — Не забудьте свидетельство об окончании школы. Учительница сказала правильно. В Астрахани есть такая школа. Я ее сам кончал.

Посетитель удалился, пожав руки Араши и не взглянув на атамана.

— Ну, Ордаш, ты что-нибудь понял? Люди идут не к тебе, а ко мне, — спокойно рассудил Чапчаев.

— Идут не к тебе, а к печати! — зло заметил атаман.

— Печать, как известно, хранится у законного главы улуса, — пояснил Араши.

«А что, верно говорит этот Араши, — подумал Ордаш. — Действительно, какой же я атаман без печати? И эти олухи наверху: послали как самозванца, о печати не позаботились».

— Ты, Араши, не выставляйся с печатью, — предупредил атаман, сердито поерзав. — Сегодня печать у тебя, завтра еще посмотрим, чья возьмет и где вы все окажетесь вместе с печатью!

Ордаш выскочил из комнаты, громко хлопнув дверью. Сказали, что уехал за новыми распоряжениями в Туктун.

2

Больше трех лет не видался Вадим ни с кем из калмыцких друзей. Встреча с Араши Чапчаевым обрадовала его, но в то же время и огорчила. Араши недопонимал сложности обстановки в России, да и в подвластных ему аймаках… Был похож на слепого, идущего за глухим.

Вадим показался Араши возмужавшим, да и события последних недель требовали от него полной отдачи сил. Работал он, чувствовалось, на износ, и днями и ночами. Оттого и голос его звучал хрипловато, порой излишне басовито. Там бы, где спокойно посоветовать, он разошелся в упреках:

— Уже декабрь наступил!.. Месяц прошел с того дня, как в России победила революция!.. А ты возишься с самозваным атаманом! Давно надо было арестовать, его и в расход!

Араши чувствовал себя неловко. Не за себя, за Вадима: «Плохо ты, дружище, знаешь нашу степь и забитый народ наш!.. В России революция свершилась, а у нас — приходится только начинать!»

— Милиция подчиняется атаману! — пытался объяснить Араши. Но и сам видел, что во многом не прав.

Вадим толковал уже более спокойно:

— Скоро ни атамана, ни земства у вас не будет. Вместо них создадите у себя Советы из сознательной бедноты. Сейчас нужно пойти по хотонам, рассказать, что означает для скотоводов революция, чтобы они посылали в Советы своих людей. Ну, и ты хорош, Араши! — яростно размахивал руками Семиколенов. — Испугался атамана! Атаман — пешка, человек временный, назначенный князем! А ты избран народом, ты послан ими в улусную власть, чтобы постоять за бедноту. Сейчас — тем более! Все права за тобой! — обнял он Араши за плечи. — Возвращайся, создавай улусный Совет. Во многих губерниях, во всех крупных городах России такие Советы уже действуют. Волна обновления жизни дойдет и до калмыцких степей. Только не сдавайтесь на милость самозваным атаманам, гоните их в шею!

Почти до утра Араши слушал горячие слова Вадима и зажигался его верой, и все теперь в этой сумятице событий ему казалось проще и достижимей великая заветная цель. Перед рассветом в окно постучали. Вадим тотчас вышел во двор. Через несколько минут он вернулся:

— Снова вызывает Военно-революционный комитет. Мне постоянно следует быть там. По случаю твоего приезда я отпросился до утра. Пора, дорогой Араши. Держитесь там со своими людьми, не сдавайтесь на милость атаманов! И в степи будут созданы Советы! Я верю! — Вадим крепко обнял Араши, спросил, вдруг вспомнив:

— Что слышно о Церене и Нюдле?

— Нюдля в Астрахани, учится в пансионе. Растет девчонка. Такая хорошенькая стала. Церен все там же, на хуторе у Жидкова. Как-то прошлой весной парнишка с Жидковым-старшим ехал из Черного Яра, уговорил хозяина завернуть ко мне в улус. Церен все время спрашивал о тебе.

— Время сложное! — вздохнул Вадим. — И дел невпроворот, и ребят жаль… Растут заглазно. Как бы не закрутила их жизнь, не сбила на обочину…

— Твори свое великое дело, Вадим! — горячо и несколько возвышенно заверил друга Араши. — А за ребятами я присмотрю. Нарме не до них: захомутал его снова местный кулак… — Араши помолчал и спросил уже совсем о другом: — Скажи, Вадим, а что слышно о том парне, который приезжал тогда с тобою вместе к Бергясу?

Вадим хмуро ответил:

— С Борисом Жидковым я встретился на фронте. Он — офицер и заядлый монархист. Мы теперь не только не друзья, а вроде как враги… Мне жаль Бориса, ведь он спас меня тогда от жандармов, увез на хутор. А вот я его спасти не смог. Разного, выходит, поля мы ягоды.

3

Возвратившись, Араши разослал гонцов по аймакам, чтобы собрать людей. Съехались только через два дня, да и то не все, как ожидалось. Белое казачье не дремало, распускало всякие слухи. Со дня на день ожидалось появление в степи карательного отряда.

Среди приехавших были старые знакомые Чапчаева: Нарма Точаев из Налтанхина, братья Гаха и Ноха из хотона Чоносов, Бова Манджиев из Шарнутовского аймака и с десяток незнакомых ему батраков, но которые знали о Чапчаеве с давних времен и верили ему.

— В России победила революция, — не скрывая радости, сообщил друзьям и единомышленникам Араши. — Временного правительства больше нет. Вместо него создано новое народное правительство во главе с Лениным. Это наша власть, рабоче-крестьянская, она за бедняков. В городах и селах России создаются выборные Советы, из самых беднейших. Настало время и нам создать свою истинно народную власть в каждом аймаке и улусе… Давайте теперь думать, с чего начинать.

— В нашем хотоне был сход, — начал Гаха. — На нем Бергяс объявил, что все калмыки теперь должны войти в казачье войско. Все получат оружие, и когда поступит приказ бороться с большевиками, ни один не должен остаться в стороне. Бергяс говорил: казаки дадут нам новые земли, а тех кацапов, что живут в степи, можно прогнать. Еще Бергяс говорил, что если придут большевики, то тогда все наши земли отойдут к русским. Ты, Араши, — председатель. Скажи нам, как жить калмыкам? С казаками нам обороняться от большевиков