Лунное наваждение - Джил Грегори

– Тогда пройдем в мою библиотеку, чтобы не мешать гостям. – Де Воба обернулся к Анемон, сверкнув белозубой улыбкой: – Ну что я могу сказать, cherie? Приношу тысячу извинений. Скоро будет ужин, и я вас непременно разыщу. Adieu.

– Adieu… Жан-Пьер!

Анемон видела, как его губы расползлись в довольной улыбке: она назвала его по имени! Но тут Поль Бержерон схватил его за руку и буквально оттащил в сторону. Он так торопился, что налетел на официантку, которая несла поднос с бокалами из-под шампанского. Поднос перевернулся, и бокалы посыпались на Де Воба, забрызгав его белую плиссированную рубашку остатками вина. Послышался звон разбитого стекла. Де Воба резко крикнул, чтобы принесли полотенце. Стоявшие поблизости гости оборачивались и отпускали сочувственные реплики.

Вот это удача! Анемон, не теряя времени, бросилась к выходу из танцзала, ловко лавируя в толпе, точно речной камешек, скачущий по волнам. Она прошмыгнула в огромные двери, ведущие к другим комнатам дома. Ей надо было попасть в библиотеку раньше, чем туда придут Де Воба и Бержерон, и подслушать их срочный разговор.

Она мельком заметила, как Стивен вышел на галерею с лордом Бромфордом и небольшой компанией из двух дам и одного джентльмена. У нее не было никакой возможности предупредить его о случившемся. Они слишком далеко, а у нее мало времени.

Оглянувшись через плечо, девушка увидела, как Де Воба и Бержерон возвращают полотенце официантке, а слуги заметают с пола осколки. Пулей она понеслась по коридору, лихорадочно просматривая бесконечные дверные проемы по обеим сторонам в поисках библиотеки.

Во всех комнатах ярко горели свечи, чтобы гости могли при желании побродить по дому и отдохнуть в многочисленных гостиных, которые так роскошно обставили родители Де Воба и в которые он, став хозяином плантации, добавил штрихи собственного стиля, не лишенного изящества.

Анемон прошла маленький салон, музыкальную комнату, огромную гостиную и наконец увидела комнату, обшитую темными панелями и уставленную книжными шкафами. Две стены от пола до потолка занимали полки с томами в кожаных переплетах. Окна, выходившие в галерею, были задернуты камчатными шторами бело-голубой расцветки, украшенными синими шелковыми кистями.

С потолка свисала бронзовая люстра. Все свечи в ней были зажжены и освещали комнату дымным светом. Девушка юркнула в библиотеку и быстро огляделась: коллекция охотничьих трофеев, стеклянный шкаф с выставленными в нем богато украшенными и необычными ружьями, несколько кресел, окружавшие пару столиков в разных частях комнаты. Где же спрятаться?

В коридоре послышался голос Де Воба, и сердце Анемон сжалось от страха. Шаги приближались. Она с ужасом поняла, что не успеет добежать до занавесок, и в панике замерла на месте. В пяти шагах от нее стоял шкаф. Девушка подлетела к дверце. Только бы он был не заперт!

Слава Богу, шкаф оказался открыт. Она в две секунды забралась в него и закрыла за собой дверцу. Лишь только раздался легкий щелчок щеколды, как по паркетному полу застучали сапоги. Де Воба и Бержерон вошли в библиотеку.

Анемон крепко зажмурилась и глотнула воздуха. Стенки шкафа словно сплющили ее со всех сторон, удушливая темнота давила. У девушки появилось жуткое чувство, что она погребена заживо в свежевырытой могиле. Она не смела пошевелиться, боясь задеть что-нибудь из вещей, хранившихся в шкафу, и это усиливало ощущение зажатости.

Липкий страх сковал девушку. Вдруг ей станет плохо и она выдаст себя? «И тогда Де Воба навеки запрет меня в этом ужасном шкафу!» На лбу Анемон проступили капельки пота. Она стояла неподвижно, с запрокинутой головой, пытаясь захватить побольше воздуха и справиться с приступом тошноты. «Держись!» – твердил решительный голос внутри ее, но телом уже правил демон страха. Колени мелко дрожали, и она с трудом держалась на ногах.

Мужчины заговорили. Первым подал реплику Де Воба. Анемон, судорожно глотая спертый воздух, пыталась прислушаться.

– В чем дело, Бержерон? – спросил креол резким тоном, совсем не похожим на ласковый, обходительный голос, которым он разговаривал с ней. – Мои гости скоро пойдут на ужин. Мне надо быть там, чтобы сопровождать Бромфорда. Если я не появлюсь, это покажется весьма странным. А сегодня вечером, как никогда, все должно выглядеть совершенно естественно.

– Возникли проблемы, Жан-Пьер. Здесь Одноглазый. Мы вместе приехали с улицы Жирод. Он вошел в дом через черный ход, чтобы его никто не видел. Сейчас он придет.

– Он не должен был появляться здесь до рассвета! – сердито рявкнул Де Воба. – Что происходит? И что вы делали на улице Жирод?

– За мной послал Л’Ариньи. Он… А, это Одноглазый! Впусти его, быстро!

Это было сказано после тихого стука в дверь. Затем Анемон услышала легкую возню, и дверь снова закрылась.

– Ну, и что все это значит? – раздраженно спросил Де Воба.

Чувствовалось, что его бесят эти мелкие людишки, не искушенные в делах подобного рода. В его тоне звучало откровенное презрение.

– Провал! – рявкнул грубый гортанный голос, и Анемон содрогнулась в душном шкафу, живо представив себе контрабандиста по прозвищу Одноглазый. Это единственное слово прозвучало резко и жестоко, как удар хлыста, но Де Воба остался невозмутим.

– Хватит юлить, идиот безмозглый! Говори, с какой стати ты ворвался на мой бал? Ты должен был приехать не раньше четырех утра, чтобы тайно вывести Бромфорда и убить его.

– Помолчи, и я расскажу тебе, почему я здесь, напыщенный болван! – прохрипел Одноглазый и вдруг замолчал. – Что это было? Вы слышали – какой-то щелчок?

Анемон замерла в шкафу. Она не двигалась и не издавала ни звука.

– Я ничего не слышу! – сказал Де Воба.

Мгновение все трое молчали, прислушиваясь. Она затаила дыхание и считала секунды. Сердце ее отчаянно колотилось.

– Бояться нечего. Мы здесь одни. Наверное, у тебя разыгралось воображение, Одноглазый. А теперь, черт возьми, говори, зачем ты сюда заявился?

– Меня прислал Л’Ариньи, чтобы предупредить тебя. Весь наш план под угрозой срыва!

– Этого не может быть! – надменно отрезал Де Воба. – Все продумано до мелочей и хорошо организовано. Я уже подсыпал снадобье в шампанское Бромфорда. Сейчас он должен почувствовать первые признаки недомогания.

– Жан-Пьер, среди нас есть вражеские шпионы! – в панике вскричал Бержерон. – И ты… ты, возможно, уже позволил им испортить всю нашу тщательную работу!

При этих словах Анемон похолодела. Наступило напряженное молчание, потом вновь послышался голос Де Воба:

– Вражеские шпионы? О чем ты говоришь, Поль?

Ему ответил Одноглазый:

– Одного сегодня поймал Л’Ариньи. Его зовут Томас Карстейз. Тебе знакомо это имя, приятель? Ты знаешь, что это значит?

– Томас Карстейз? Но он же мертв! Л’Ариньи убил его в Испании, когда он пронюхал про наш план.