Танковая война на Восточном фронте - Александр Широкорад

255-й танковый полк в бою за Холчи, Березовка в течение 8 часов израсходовал два боекомплекта. Необходимо отметить, что экипажи наших танков очень недостаточно применяют огонь.

Как правило, танки выходят из боя с израсходованным боекомплектом снарядов и почти нетронутым боекомплектом пулемётных патронов. Очень часто это вытекает из недооценки эффективности пулемётного огня. Это мнение глубоко ошибочно и с ним необходимо вести борьбу всеми мерами. Пополнение боеприпасов в бою производится различными способами. Если подразделение по выполнении задачи сосредоточивается в районе сбора, то немедленно организуется подвоз боеприпасов на транспортных машинах, а если огонь противника препятствует этому, то на танках (чаще всего Т-60 и Т-70).

Если боекомплект израсходуется в ходе боя, то танки поочередно отводятся в укрытие за боевые порядки своей пехоты, куда и подаются боеприпасы. В зимних условиях, когда снежный покров не позволяет подвозить боеприпасы на транспортных машинах, с успехом применяются сани («волокушки») на буксире за танками…

Командир танка Т-34 очень перегружен самыми различными обязанностями: наблюдает за полем боя, ведёт огонь и управляет экипажем, а если он является командиром подразделения, то управляет подразделением.

Башенный стрелок занят заряжанием, причём он не всегда успевает заряжать, если снаряды надо доставать из дальних ящиков укладки и накопились отстрелянные гильзы, которые необходимо разложить по ящикам. Вследствие вышеизложенного стрелок, как правило, в наблюдении за полем боя не участвует.

Механик-водитель сосредоточивает своё внимание на рельефе местности в пределах направления атаки и оказывает помощь командиру танка только в корректировании огня докладом через ТПУ — «перелёт» и т.д. Стрелок-радист занят работой на рации и непрерывного наблюдения за полем боя вести не может, тем более он ограничен средствами наблюдения.

Вывод из вышеизложенного следующий: при существующих на танке Т-34 средствах наблюдения и составе экипажа особо необходима систематическая тренировка в наблюдении за полем боя, иначе танк будет «слепым». Для удобства заряжания заряжающий Т-34 должен откидывать своё сиденье. Экипаж танка Т-70 находится в ещё более затруднительном положении, поскольку командир танка выполняет обязанности и стреляющего, и заряжающего. Лучшие условия для наблюдения имеет танк КВ вследствие наличия большего количества приборов и наличия в экипаже специального командира орудия. Командир танка всё внимание уделяет наблюдению за полем боя и управлению экипажем. Лучшим танком по условиям наблюдения является танк МК-2 «Матильда».

Стреляющего заменяет: у танка Т-34 — заряжающий, у танка КВ и «Матильда» — командир танка»[81].

На мой взгляд, приведённые примеры стрельбы с ходу — случайность или, скорей всего, «липа». Стрельба с ходу из танков — пустая трата снарядов. Но в целом приказ № 0728 был правильным — психология и «менталитет» пехотинца здесь важнее.

Единственным способом обеспечить ведение огня с ходу было введение стабилизатора. Начало работы по созданию стабилизаторов танкового вооружения в СССР приходится на 1934 г. В 1938 г. на танки Т-26 стал устанавливаться прицел марки ТОС со стабилизацией линии прицеливания в вертикальной плоскости для 45-мм пушки. Этот прицел использовался и на части танков БТ-7.

Стабилизация линии прицеливания осуществлялась при помощи гироскопа, смонтированного в головной части прицела. Гироскоп был связан с нижней призмой, которая поворачивалась в сторону наклона на половину угла наклона. Поэтому изображения цели и местности были неподвижны по отношению к горизонтальной черте перекрестия прицела. Гироскоп давал возможность производить автоматический выстрел в момент, когда оси гироскопа и канала ствола были параллельны.

Автоматический выстрел происходил при замыкании контактов стрельбы (один — на гироскопе, другой — на корпусе прицела). Сигналом замыкания служил световой кружок («зайчик»), пересекавший горизонтальную черту перекрестия прицела.

В начале войны система была снята с вооружения из-за недостаточного освоения в войсках, конструктивных и эксплуатационных недостатков.

Как уже говорилось, американские средние танки М3, поставляемые по ленд-лизу в СССР, были снабжены системой стабилизации. Имел стабилизатор и танк М4 «Шерман». Это был одноплоскостной стабилизатор фирмы «Вестингауз», относившийся к типу гироскопических стабилизаторов с индикаторным маятниковым гироскопом и силовой гидравлической следящей системой.

Увы, наши танкисты не жаловали американские стабилизаторы и во всех или почти во всех случаях заштыривали (выключали) их.

В СССР в 1943–1945 гг. разрабатывались стабилизаторы для 76,2-мм пушки С-34 танка Т-34 и для 85-мм пушки ЗИС-С-53 танка Т-34—85. В разработке этих стабилизаторов (СТП-34 и СТП-С-53) большая заслуга принадлежала М.М. Лихачёву. В отличие от прицела ТОС в этих конструкциях стабилизировалось орудие, но из-за больших габаритов стабилизаторы приняты не были.

Эффективные стабилизаторы танковых пушек были созданы лишь во второй половине 1950-х годов. В США первый серийный двухплоскостной стабилизатор получил танк М60 в 1959 г., а у нас первый серийный одноплоскостной стабилизатор СТП-1 «Горизонт» был установлен на танке Т-54А, а первый серийный двухплоскостной стабилизатор СТП-2 «Уклон» — на танке Т-54Б.

Перейдём к другой загадке войны — использованию реактивных снарядов М-8 и М-13 в качестве противотанковых средств. Не только в художественных фильмах, но и в мемуарах офицеров гвардейских минометных частей и даже в секретных военных трудах, обобщающих опыт войны, реактивные установки БМ-13 и БМ-8 выдаются за эффективное противотанковое средство.

Вот я беру в руки книгу ««Катюши» на поле боя»[82], в создании которой помощь авторам советами и воспоминаниями оказали маршал артиллерии П.Н. Куликов и многочисленные генералы и офицеры. Вот на странице 29 описываются бои в октябре 1941 г. под Волоколамском: «18 октября только 3-м дивизионом капитана М.П. Хаблова в селе Жилино было выведено из строя около 20 танков». Стоп, секунду — да это цитата. Смотрю сноску: «Полевая реактивная артиллерия в Великой Отечественной войне. М., 1955. С. 20». Так это вообще огромный том, да ещё секретный. У меня его нет под рукой, посему опять продолжаю листать ««Катюши» на поле боя». Смотрю страницу 38: с 1 по 3 декабря 1941 г. только в полосе 5-й армии «катюши» уничтожили до 12 танков. А вот Курская дуга (стр. 114): 6–7 июля у станции Поныри 65-й гвардейский минометный полк уничтожил 25 танков.

Но вот я беру в руки скучнейшую брошюру «Таблицы стрельбы реактивными снарядами М-13» издания 1942 г. Из неё следует, что при дальности стрельбы 3000 м отклонение по дальности составляло 257 м, а боковое — 51 м. Для меньших расстояний отклонение по дальности вообще не приводилось, так как рассеивание снарядов не поддавалось расчёту. Нетрудно представить вероятность попадания реактивного снаряда в танк на такой дистанции. Если же теоретически представить, что боевая машина как-то ухитрилась выстрелить в танк в упор, то и тут дульная скорость 132-мм снаряда составляла всего 70 м/с, что явно недостаточно, чтобы пробить броню «тигра» или «пантеры». Здесь недаром оговорен год издания таблиц стрельбы. По таблицам стрельбы ТС -13 одного и того же реактивного снаряда М-13 среднее отклонение по дальности в 1944 году составляет 105 м, а в 1957 году — 135 м, а боковое, соответственно, 200 и 300 метров. Очевидно, что вернее таблицы 1957 года, в которых рассеивание увеличилось почти в 1,5 раза, так что в таблицах 1944 года имеют место ошибки в расчётах, или, скорее всего, преднамеренная фальсификация для поднятия боевого духа «отцов-командиров».