Лунные хроники. Мгновенная карма - Марисса Мейер

– Ну, если я кому-нибудь понадоблюсь, – говорит Майя, отходя от прилавка, все еще прижимая альбом к груди, – ищите меня дома. Буду слушать это нон-стоп.

– Подождите! Возьмите флаер! – Папа размахивает перед ней голубой листовкой. – Сегодня праздник уборки пляжа! – Он с энтузиазмом подмигивает мне. – Пруденс организует.

– Серьезно? – Майя немного настороженно берет листовку. – Вообще-то я кое-что потеряла на пляже в начале лета.

Я изображаю удивление.

– Да?

– Ага. Это… – Она колеблется и смотрит на листовку. – Знаешь что? Я, наверное, присоединюсь к вам.

– Ладно, только не опаздывай. А то пропустишь самый ценный мусор, – говорю я, совершенно не уверенная в том, что она придет.

– Рада была увидеться, Пруденс. Джуд. – Она машет рукой.

Джуд с мечтательным видом машет в ответ, но она уже повернулась к нему спиной.

Ари возвращается в магазин, протискиваясь мимо Майи. Та останавливается в дверях и щелкает пальцами.

– О, привет! Не ты ли была на вечеринке у костра? С гитарой?

Ари бросает на нее удивленный взгляд.

– Ух ты. Уже второй человек за эти два дня узнает меня после той вечеринки.

Майя усмехается.

– Ты играла потрясающе! Я подслушала твою песню… что-то про… снежинки на берегу…

– «Зимний пляжный блюз»! – восклицает Ари, оживляясь. – Это одна из моих любимых.

– Я никогда не слышала ее раньше, но она такая красивая! Кто ее написал?

Ари тут же съеживается, пытаясь спрятаться в своей скорлупе, и нервно водит носком по деревянным половицам.

– Э-э…

– Это оригинальная композиция Арасели Эскаланте, – встреваю я.

Майя выглядит озадаченной.

– Арасели Эскаланте? – Она смотрит на Джуда, потом на папу. – У вас есть какие-нибудь ее альбомы?

Мы все смеемся, и я беру Ари за локоть.

– Это Ари, – говорю я. – Она – автор песен. И та песня тоже ее.

– О! – Майя хлопает себя ладонью по щеке. – Это так круто! Жаль, что я не умею играть на гитаре. Или петь. Или сочинять… хоть что-нибудь. Я тебе так завидую.

И теперь она вгоняет в краску обоих моих лучших друзей.

Я смотрю на нее, чувствуя себя немного смущенной.

Она ведет себя так естественно. Так мило.

Не то чтобы обычно она ведет себя как сноб или кто-то вроде, но я не могу забыть то, что она говорила о Джуде. Как она полностью списала его со счетов. Как намекала, что он недостоин ее. Я пытаюсь вспомнить ее точные слова, сказанные в тот вечер, но все как в тумане. И все же я знаю, что мне это не послышалось.

– Ну, если ты когда-нибудь запишешь свой диск, – добавляет Майя, – я бы с удовольствием купила.

Она снова машет всем нам и уходит, оставляя странное ощущение вакуума, как будто из магазина выкачали воздух. Эффект Майи Ливингстон.

Я расслабляю пальцы, немного разочарованная тем, что на этот раз мне не удалось использовать свою силу против нее. Что, вероятно, делает меня ужасным, мстительным человеком.

Что же она сказала на пляже? Я ломаю голову, пытаясь вспомнить подробности, но помню лишь, что Кэти сморозила какую-то глупость, назвав «Подземелья и драконы» игрой в поклонение дьяволу, а Майя ее отчитала.

Но дело не только в этом. Было что-то еще.

Она назвала его ботаником? Или это сказала Джанин?

Кто-то сказал, что он пугающий. И, о! Одержимый. Кто-то определенно намекал на то, что Джуд одержим Майей. Но была ли это она или кто-то из ее подруг?

Но она определенно сказала, что он ее не интересует, и Джуд мог услышать! Это непростительно. Это просто бессердечно! И… и…

Честно.

Я так полагаю.

Она была честна. И, если она действительно не знала, что Джуд где-то рядом и может слышать их разговор…

– Она мне понравилась, – говорит папа, прерывая ход моих неприятных мыслей. Он хлопает в ладоши, как будто только что выполнил дневную норму. – У вас, ребята, замечательные друзья.

Я встряхиваюсь, прежде чем мой мозг бросится в очередную бездонную кроличью нору.

– Мне очень, очень нужно идти.

– Да, вперед! – командует отец. – Сделай этот мир лучше! А если наткнешься на туристов, отправляй их в нашу сторону, ладно? Толпы отдыхающих уже прибывают, так что надо этим воспользоваться.

Я киваю, но на самом деле не слушаю его. Мое внимание переключается на Джуда.

– Ты в порядке?

Он стоит у прилавка и выглядит расстроенным и задумчивым.

– Я совсем не похож на Садашива.

Я стараюсь не смеяться над этим вопиюще очевидным утверждением, потому что Джуд явно огорчен этим фактом. Я сочувственно смотрю на него.

– Джуд, он, кажется, самый сексуальный мужчина на свете. Постарайся не быть столь строгим к себе.

Я бегу по пляжу, и Квинт многозначительно смотрит на меня. Он уже установил пару столов и притащил коробки с инвентарем. И теперь устраивает целое шоу, выразительно поглядывая на несуществующие часы.

– Пруденс Барнетт, ты опоздала. Знаешь, мое время тоже ценно. Что случилось с верой в пунктуальность?

Я хмурюсь:

– Очень мило. Мое единственное опоздание едва ли оправдывает целый год твоих.

– Возможно. Но лиха беда начало.

Я хлопаю в ладоши, осматривая коробки.

– Что нужно делать?

– Помоги мне поставить палатку.

Он принес большую белую палатку и колышки, чтобы закрепить ее на песке. Квинт даже сделал баннер с лозунгом «СВОБОДА ДЛЯ НАС, СВОБОДА ДЛЯ НАШЕЙ ДИКОЙ ПРИРОДЫ». Внизу, более мелким шрифтом, написано: «Узнайте больше о Центре спасения морских животных Фортуна-Бич!».

Мы управляемся с выгрузкой инвентаря – многоразовых мешков для мусора, грабберов, перчаток – за несколько минут до назначенного времени. Я оглядываюсь по сторонам в надежде увидеть огромную толпу людей, направляющихся в нашу сторону, готовых приступить к грандиозной уборке пляжа.

Но то, что я вижу, вызывает тревогу.

Я вижу разбросанные повсюду голубые бумажки.

Море бумажек.

– Вот так изъян в нашем грандиозном плане, – говорю я, подталкивая Квинта локтем. – Почему-то мне кажется, что половина мусора здесь сегодня…

– Наши флаеры. – Отвечает он с иронией. – Я тоже заметил.

– Люди – придурки.

– По крайней мере, мы здесь, чтобы убрать их, а заодно и кучу пластика и всякого хлама. Это все равно победа.