Башня ярости. Книга 2. Всходы Ветра - Вера Камша

Казалось, время остановилось, но усталость и численный перевес были надежными союзниками маршала Аршо-Жуая. Оргондская конница хоть и медленно, много медленнее, чем хотелось напиравшим друг на друга Ифранцам, стала пятиться назад.

2896 год от В.И. 1-й день месяца Дракона. ОРГОНДА. ПОРОСЯЧИЙ БРОД

Сезар спрыгнул с коня и кинул поводья аюданту. Он не любил сражаться пешим, но ничего не поделаешь. Если ты задумал нечто немыслимое, покажи другим, как это делается. Сандер поступал именно так. Собственно говоря, мысль о том, что пехота может не только останавливать конницу, но и атаковать, пришла в голову Александру. Они как-то болтали обо всем и ни о чем, и Сандер заметил, что вовремя сделанная глупость перестает быть глупостью, жаль только, что сработать она может лишь раз. И добавил, что было б занятно ударить сверху во фланг кавалерии, потом они заговорили о чем-то другом, но, когда Мальвани увидел поле между холмом и болотом, он сразу понял, что сделает.

Ифранскую конницу нужно загнать в мешок. Речка Лягва с ее топким берегом для кавалерии непреодолима, а с холма он пустит пехоту, но этого мало. Чтобы алебарды сделали свое дело, нужно превратить преимущество, которое дают кони, в недостаток. То, что ифранцы не смогут двигаться вправо и влево, хорошо, но позволить им миновать холм и развернуться нельзя. Нужно устроить свалку между склоном и болотом, да такую, чтоб яблоку негде было упасть.

Сезар поговорил с Гартажем, и тот, с ходу поняв, что от него требуется, обещал в точности исполнить. Эжен рассчитал все до мелочей. Задние ифранцы лезли на берег куда с большей скоростью, чем передние продвигались вперед, к тому же дальше от Ньера поле несколько сужалось, и раззадоренные всадники сами загоняли себя в горшок. Какое-то время Гартаж продержал их на одном месте, потом начал медленно отступать. Застоявшиеся вояки радостно навалились на тех, кто был спереди, и тут Мальвани, вооружившись алебардой, бросился вниз по склону, увлекая за собой пехоту. Сезар первым обрушился на ошалевших от неожиданности ифранцев. Одного герцог заколол, второго стащил с коня, благословив про себя новую выдумку эльтских оружейников.

Сдавленные между рекой, болотом, конницей и пехотой, ифранские кавалеристы повели себя не умнее баранов в загоне: бестолково толкались, мешая друг другу. Задние, не понимая, что творится впереди, продолжали лезть в ловушку, те, кто были в середине, не только не могли пустить коней на нового противника, но даже поворачивались к нему с большим трудом, а передних свои же намертво прижали к арцийским всадникам. Это еще не было победой, но она уже отчетливо маячила впереди.

2896 год от В.И. 1-й день месяца Дракона. ОРГОНДА. ПОРОСЯЧИЙ БРОД

Находясь в гуще схватки, Эжен Гартаж не мог видеть, что произошло, но по раздавшимся сбоку крикам понял, что Сезар бросил в бой пехоту. В успехе их предприятия граф не сомневался: он не раз видел, как численный перевес из залога победы превращается в причину поражения. Атакованные ифранцы перепугались и растерялись, но перепуганный и растерянный противник может натворить немало бед, если позволить ему прорваться. Да, часть ифранцев повернет назад через многострадальную мель, кто-то влетит в болото, но те, кому отступать некуда, будут пробивать стену лбом, благо стена не столь уж и толстая.

Сейчас главное не отступать и держать линию. Слава святому Эрасти, его люди это понимают... Ага, ифранцы поперли со всей силы! Ничего, надолго вас не хватит, надо думать, алебардщики уже положили немало народа. Еще бы, такой пикой в бок... Армский доспех, может, и выдержал бы, но когда это Пауки заказывали оружие в калифате?! За время боя Гартаж изрядно устал и теперь берег силы, позволяя себе бить лишь наверняка.

«Корольки» вперемешку с кем-то там еще пытались прорваться, но кони не могли взять разгон, а мечи и секиры противников безжалостно делали свое дело. Перед людьми Гартажа лежали груды убитых, тем, кто рвался вперед, приходилось пробираться между трупов, что обороняющимся было лишь на руку. Их дело остановить, а добивать будет пехота. Крики сбоку становились громче, герцог все рассчитал правильно.

Отчаявшийся «Королек» поднял коня на дыбы, намереваясь достать графа мечом, но не принял в расчет «жеребенка», по-прежнему сражавшегося рядом. Оргондец ударил не всадника, а коня, и тот завалился на бок, подминая седока и еще больше затрудняя проход. Защищая предводителя, рыцарь неловко повернулся, чем не замедлил воспользоваться всадник в залитом чужой кровью плаще. Блеснул меч, юноша не успел отбить удар и, раненый или мертвый, припал к шее коня. Это было последнее, что заметил Эжен Гартаж, прежде чем потерял голову от прорвавшейся наконец ярости.

Граф бросился на ифранца так, словно перед ним был убийца Одуэна, и, в известном смысле, так оно и было. Оргондский мальчишка, защищавший у безымянного холмика своего командира, и погибший под Гразой сын слились для Гартажа в одного, за которого должно отомстить. Эжен мощным ударом развалил вражеский шлем вместе с черепом и набросился на новую жертву. Уцелевшие арцийцы и ифранцы восприняли рывок командира как сигнал и ринулись вперед. Это стало последней каплей – не прошло и десятинки, как отчаявшиеся ифранцы один за другим стали опускать оружие. Арцийцы пленных брать избегали, не прошедшие через предательство оргондцы проявляли больше милосердия.

2896 год от В.И. 1-й день месяца Дракона. ОРГОНДА. ПОРОСЯЧИЙ БРОД

Сезар с сожалением выбрался из схватки и сменил окровавленную алебарду на привычный меч. Ифранской коннице конец, по крайней мере, здесь, но есть еще пехота и господин маршал Ипполит Аршо-Жуай, стоявший под Гразой на холме рядом с Пьером Тартю. Есть первая ифрайская армия, застрявшая у Краколлье, а может, уже взявшая его и форсированным маршем идущая к переправе, есть Лиарэ, которую осадили дарнийцы, и со всем этим надо что-то делать. Мальвани вскочил на коня и, спустившись по противоположному склону, скрылся в зарослях ивняка, где расположился Диего Артьенде. Мириец в легких доспехах и без шлема смотрел в сторону брода, где на превращенной тысячами копыт в кисель переправе барахтались остатки ифранской кавалерии. Увидев герцога, он слегка улыбнулся.

– Потому-то мы и предпочитаем легкие доспехи, – смуглая рука с кольцом указала на ифранцев, – я всегда мечтал посмотреть на знаменитые зыбучие пески Элла. Прелестное зрелище. Вы сварили из врага прекрасный гороховый суп, монсигнор. С клецками.

– Если б тут был Луи Трюэль, он бы с тобой не согласился, – покачал головой Мальвани, – ифранцы в латах, значит, это скорее устрицы.

– Я слышал про деда нынешнего графа Трюэля. Он переписывался с главным поваром монсигнора Энрике. Его внук не может не знать, что гороховый суп с устрицами малосъедобен. К тому же устрицы умирают смирно, руками и ногами не дрыгают. Рыцари в броне скорее похожи на раков. Да, Сезар, на первое вы сварили гороховый суп с раками по-оргондски... Видимо, приготовить второе блюдо должен я?

– Именно. Я очень на вас рассчитываю. Диего, вам придется спуститься вниз по течению, перейти реку и атаковать с тыла ифранскую пехоту. Я понимаю, что вода грязная...

– Зато наши намерения чисты, – засмеялся мириец, в который раз напомнив Сезару пропавшего Рафаэля, – куда нам отходить после того, как мы подадим жаркое по-ньерски?