Смертельный выстрел - Томас Майн Рид

Сайм опустился на четвереньки и впотьмах стал ощупывать отпечатки копыт. Нужные ему он отличал по их влажности. И благодаря этому медленно, но верно, мог следовать по ним.

Но у Клэнси созрел к тому времени более разумный план.

– Нет нужды ползать, Сайм, – сказал молодой человек. – Вас считают лучшим следопытом Техаса, и так оно и есть, по крайней мере, среди двуногих. Но есть кое-кто, способный дать вам фору.

– Кто же? – с изумлением спросил Вудли, вставая. – Покажите мне этого человека!

– Это не человек, – с улыбкой ответил Чарльз, указывая на собаку. – Но для нашей цели оно даже лучше. Вот ваш соперник.

– Вы правы, я и забыл о нем. Он это живо сделает. Спускайте пса, Чарли!

– Ищи, Брасфорт! – приказал Клэнси псине, отпуская поводок. – Укажи нам, куда поехали краснокожие всадники.

Умное животное тотчас сообразило, чего от него требуют, уткнулось носом в землю и повело по следу. Не будь собака на привязи, она скоро бы убежала вперед. Сначала гончая вела по дороге к броду, а затем вдруг повернула влево и бросилась в чащу.

Тут нужда в помощи собаки отпала. Охотники увидели перед собой вход на лесную тропинку, похожую на пещеру, темную и мрачную как задняя дверь тюрьмы. Но это явно была та самая дорога, по которой уехали всадники с перьями на голове.

Потратив пару секунд, чтобы растянуться цепочкой, путники тоже пошли по ней, возглавляемые Чарльзом Клэнси. Двигаться им приходилось осторожнее, чем когда-либо, да и медленно, потому как тропа была узкая, темная и шла среди колючих кустов. Каждый дюйм давался с боем. Тем более наши друзья задавались вопросом, с какой стати индейцам понадобилось ехать тут. Тут должна была быть причина, но никто не мог понять, какая.

Скоро вопрос разрешился: впереди показалась поляна, залитая лунным светом. Соблюдая прежнюю осторожность, отряд достиг конца зарослей и остановился, скрытый ими. Клэнси и Вудли встали рядом, пригнувшись, и изучали представшее их глазам зрелище.

Они увидели большое дерево, опутанное серебристой пеленой испанского мха сверху, а снизу погруженное во мглу, очерченную кругом лунного света. И на первый взгляд больше ничего, если не считать порхающих в тени светлячков.

Когда глаза их привыкли к свету, то увидели еще кое-что: у подножия дерева расположилась группа, состоящая из людей и коней. Из людей был виден только один, но наблюдатели предполагали, что здесь должны быть двое мужчин и две женщины. Заметили они и огонек, мерцавший ярче, чем светлячки. К тому же он не двигался. Нелегко было догадаться, что это горящая трубка, если бы не запах табака, плывущий по воздуху.

Втянув воздух, Сим заметил:

– Кто-то курит, – сказал Сайм, принюхавшись. – Странно, но я вижу только одного индейца и одну лошадь, и удивительно, что нет костра. Факт, конечно, что поужинать можно и без него. А может быть, они заехали сюда только для того, чтобы выспаться, и один стоит на страже? Допустим, что это часовой, из чего следует необходимость действовать осторожно. Как поступим, Чарли? Бросимся на них и схватим? Это ваш способ, как понимаю.

– Верно. И почему нет?

– Способ неплохой. По крайней мере, так меньше шансов пролить их кровь. Вы ведь не хотите этого?

– Ни в коем случае! Если бы я допускал такой исход, то предпочел бы вернуться в наш лагерь и предоставить этих дикарей их судьбе. Ведь это могут быть совершенно безобидные люди. Если мы выясним, что это так, то не причиним им вреда.

– Я обеими руками за, – согласился Вудли, но покачал головой. – А если они окажут сопротивление, что тогда? Нам придется убить их, или нас самих убьют.

Довод был резонный, это Клэнси признавал.

– Если они мирные, то и перо не должно упасть с их головы, – продолжил охотник. – А вот если не мирные, то нам следует принять меры. Когда имеешь дело с краснокожими, осторожность никогда не помешает.

– Так что вы предлагаете, Сайм?

– Окружить их. Инджины, будь то воины или скво, скользкие, как угри. До места, где они расположились, добрых шестьдесят ярдов. Если мы бросимся прямо на них, дикари заметят нас в полосе лунного света и скроются в колючих кустах. Хотя они не на конях и кое-кто из них наверняка растянулся и спит, эти бестии сгинут быстрее, чем козел успеет хвостом махнуть. Вот почему я предлагаю окружить их.

– Если, по-вашему, так лучше, то давайте, – согласился Клэнси. – Но это займет много времени и нужно соблюдать крайнюю осторожность. Чтобы расположиться вокруг поляны и не дать себя заметить, нам потребуется постоянно находиться под покровом леса. А пробираться через этот кустарник будет нелегко. Подумав получше, Сайм, я склонен поступить иначе. Если даже они вскочат на коней, то не успеют ускакать от наших ружей. Нам не составит труда подстрелить их лошадей. Не забывайте, к тому же, что их по двое на одном коне. Если бросимся напрямик, мы разом решим все дело. Не вижу проблемы.

– Тише! – прервал его Вудли.

– Что такое? Вы слышите что-нибудь?

– А вы не слышите?

Чарльз стал прислушиваться, но вначале не слышал ничего, кроме стрекотания кузнечиков да крика сов и козодоев, но скоро среди этих звуков он различил голос человека. Человек говорил не громко, но тоном, в котором слышалось торжество и похвальба. Говор был не гортанный, как у индейца, да и доносившиеся время от времени восклицания изобличали не краснокожего, а белого.

Все это было очень странно и удивило путников, а особенно Клэнси. Но не успел он толком поразмыслить, как услышал нечто, что побудило его забыть про осторожность и предусмотрительность. Сделав товарищам знак следовать за собой, он ринулся вперед.

Спутники повиновались, не сказав ни слова, и двадцать секунд спустя ворвались в очерченный тенью круг и обступили группу, за которой так долго наблюдали.

В конечном счете, ее образовывали только трое: мужчина, лошадь и женщина, причем последняя больше походила на труп!

Мужчина, по наружности индеец, вытащил изо рта трубку. Потом она вылетела, рассыпав искорки горящего табака, когда Вудли с одной стороны, а Хейвуд с другой заломили ему руки за спину и вытащили на свет.

Когда луна осветила его лицо, охотники сообразили, что уже видели эту физиономию прежде. Они бы не узнали ее под толстым слоем угля и мела, но схваченный, в свою очередь узнавший Сайма Вудли и решивший, что его тоже раскрыли, против воли обронил его имя.

– Билл Босли! – отозвался изумленный Сайм. – Боже правый. Билл, раскрашенный под индейца! Зачем? Опять по своей привычке затеял какое-нибудь злое дело? Говори правду, без уверток, иначе я размозжу тебе башку как спелую дыню!

– Сайм Вудли! Нед Хейвуд! Джо Харкнесс! – повторял Босли, смотря то на одного, то на другого. – Боже, что все это значит?

– Мы расскажем, да только сначала выслушаем твою историю! Ну, живей!

– Не могу – ты меня душишь, Хейвуд. Сними, ради бога, руку с горла. Ведь ты же не собираешься меня убивать, Сайм? Правда?