Боги с небес - Эдвин Крапп

В 1970-х и 1980-х годах ассирийские тексты были изучены профессором Саймо Парполой из Финляндской Академии наук, а некоторые результаты его работы были подытожены Майклом Бейдхентом в книге «Вавилонские предзнаменования». Из 370 предсказательных текстов почти 25 % имеют астрологический характер, почти половина из них была составлена в течение короткого четырехлетнего периода правления Асаргаддона. Один астролог, чье имя сохранилось в хрониках, отправил царю 11 предсказаний за два месяца. Профессор Парпола пришел к выводу, что сохранившиеся глиняные таблички представляют типичный уровень астрологической и астрономической коммуникации. Мы также знаем, что эти астрологи принадлежали к жреческому сословию и имели официальный титул «придворных астрологов». Есть также свидетельство, что они истолковывали астрологические сновидения халдейского царя в VI веке до н. э. Главного астронома именовали «распорядителем месяца», что отражало его ответственность за ведение календаря. Другие сведения, сохранившиеся на табличках, свидетельствуют об официальном характере месопотамской астрономии, начиная с аккадского периода в конце II тысячелетия до н. э. Вероятно, эта традиция уходила корнями в еще более древние шумерские времена.

Согласно Диодору Сицилийскому, халдейские астрономы наблюдали за звездами с крыш высоких храмов в их городах. Диодор много путешествовал в I веке нашей эры и переписывал многое из того, что читал в старинных исторических трактатах, не сохранившихся до наших дней. Возможно, его описание месопотамских обсерваторий является точным, но у нас нет подтверждения из независимых источников. Судя по этой иллюстрации XIX века из «Астрономических мифов» Джона Ф. Блейка, вавилонские звездочеты также предвосхитили современную тенденцию к групповым астрономическим исследованиям.

Сведения из античных источников говорят о том, что греки считали египтян и вавилонян изобретателями астрологии. В своем трактате «Эпинон» греческий философ Платон особо упоминает о Сирии, Ассирии и Египте и причисляет астрологию к числу древнейших наук. Римский автор Манилий, написавший астрологическую поэму «Астрономика» во времена императора Августа, сообщает, что истоки астрономии следует искать в долинах Нила и Евфрата, где изучение звезд поощрялось местными правителями. Другой римский автор, Макробий, тоже находит истоки астрономии в Египте в своем «Комментарии», который он составил в V веке н. э. на «Сон Сципиона», написанный Цицероном, знаменитым оратором, законодателем и политиком. Согласно Диодору Сицилийскому, римскому историку I века до н. э., базой для наблюдений месопотамских астрологов служили вершины зиккуратов — высоких пирамидальных храмов из глиняного кирпича, расположенных в центральной части города. В халдейском Вавилоне обсерватория находилась в храме Мардука, божественного покровителя Вавилона и «царя богов». Высота главной башни достигала 300 футов; вавилоняне называли ее «основой неба и земли». Семь ее этажей имели планетную символику, а те, кто поднимался на вершину — астрономы, жрецы или правители, — вступали в контакт с небесными божествами.

Подлинные записи и мнения древних создают образ древней астрономии как прерогативы опытных специалистов, приобретавших знания о небосводе, чтобы помогать правителям в организации государственных дел и понимать волю богов.

Такая же ситуация существовала в Древнем Китае, где астрономия была официально учреждена императорским указом. Бюрократический характер астрономии был очевиден уже во времена династии Хань (202 г. до н. э. — 220 г. н. э.), когда были написаны и составлены пять классических китайских трактатов. Эти тексты образуют основу конфуцианских представлений о Вселенной, управлении государством и поведении отдельных людей. В одном из них под названием «Шу Цзин» подробно говорится о поручении, которое было дано императором Яо. Хотя правление Яо принадлежит к мифической эре китайской истории и без убедительных доказательств относится к второй половине III тысячелетия до н. э., его убеждения явно отражают приоритеты династии Хань. История, рассказанная в «Шу Цзин», вероятно, относится к VII или VIII веку до н. э.

Император Яо назначал двух братьев, Хо и Сы, наблюдать за «высочайшим небосводом» и, в частности, «рассчитывать ход солнца, луны, звезд и других светил», чтобы «люди надлежащим образом соблюдали перемену времен года». Таким образом, их главная обязанность заключалась в ведении календаря, что находилось в полном соответствии с задачами императора. Календарь, разумеется, управлял сельскохозяйственным циклом и помогал справиться с распределением товаров и услуг. Точное соблюдение календаря демонстрировало авторитет верховной власти. Он был орудием планирования, и китайские императоры пользовались им для своих далекоидущих планов. Создатели календаря, твердо верившие в то, что урожайные и неурожайные годы чередуются в соответствии с длительными небесными циклами, пристально наблюдали за небосводом и оказывали поддержку усилиям императора по сохранению политического, общественного и экономического равновесия. Мы можем найти наглядный пример этого механизма в одной из хроник династии Чжоу (IV в. до н. э.), где сельскохозяйственные успехи или неудачи были связаны с двенадцатилетним циклом прохождения Юпитера через звезды зодиака. После описания трехлетнего цикла изобильных и неурожайных лет с максимальным урожаем раз в 6 лет и голодом раз в 12 лет создатель древней хроники советует: «Таким образом, мудрый человек, предсказывающий циклы природы, заблаговременно готовится к будущим невзгодам».

Притязания нового правителя на императорский трон естественным образом подкреплялись созданием нового календаря, для чего требовались опытные астрономы. Учреждение, возглавляемое императорским астрономом, было известно под разными названиями, но все они отражают характер его службы. К примеру, в период династии Тан (618–907 гг. н. э.) существовала «платформа для наблюдений за небосводом», «инспекция сферических небес», «инспекция большой сферы (армиллярной сферы)», «совет галереи тайных писаний (небосвода)» и т. д. В штат входили пять старших «звездных чиновников» — по одному на каждую планету, — наблюдатели, астрологи, хронисты, смотрители часов, знатоки ритуала, составители предзнаменований и другие чиновники, собиравшие информацию на небосводе и сопоставлявшие ее с земными делами.

В китайской официальной исторической хронике «Шу Цзин» сказано, что развитие государственной астрономии в Китае началось с тех пор, когда легендарные астрономы Сы и Хо получили назначение от императора Яо, который, по преданию, привил навыки цивилизации древним обитателям Поднебесной. Эта иллюстрация назначения астрономов на государственные должности была опубликована в период правления династии Цин (1644–1912) и впоследствии была воспроизведена Джозефом Нидхэмом в его труде «Наука и цивилизация в Китае» (т. III).

Множество небесных феноменов позволяло составить представление о божественных намерениях. Кометы, астрономические соединения, затмения и затенения, «гостевые звезды», необычные облики Луны, солнечные и лунные гало — почти любое отклонение от обычного хода вещей встречалось с интересом и вниманием. В общем и целом старинные китайские сообщения о «звездах-гостьях» содержат описания взрывов новых или сверхновых звезд, когда далекая звезда, обычно неразличимая невооруженным глазом, внезапно возникает среди хорошо известных и нанесенных на карту созвездий. Вероятно, самым известным из этих сообщений является свидетельство о взрыве сверхновой в Крабовидной туманности в 1054 году н. э. Хотя звезда сияла вдвое ярче, чем Венера (третий по яркости объект на небосводе), она не «посягнула на Альдебаран», самую яркую звезду в-созвездии Тельца. Астроном династии Сун тогда добавил: «Это показывает, сколь славен наш повелитель и как изобильно его правление». Это замечание было комплиментом для императора, который, по заверениям придворных астрологов, не должен был видеть никакой угрозы в появлении небесной «нарушительницы».