Боги с небес - Эдвин Крапп

Исторические хроники Средиземноморья, Месопотамии и Китая свидетельствуют о том, что древние астрономы не всегда пользовались уважением. Их знания и навыки обычно ценились, но они считались непогрешимыми лишь до последнего точного предсказания. Конечно, время от времени между астрологами возникали интриги, но они служили царю, а не наоборот. Таким образом, мы имеем подтасовки фактов и искажение смысла, но все это никогда не играло существенной роли. Большая часть того, что мы видим, отражает вполне искреннюю попытку понять механизм действия сил природы. Власть и политика оставались главной заботой, но все участники действия так или иначе вносили свой вклад в укрепление системы верований.

Иногда астрономические сведения становились государственными секретами. В императорском Китае доступ к материалам астрономического бюро был строго ограничен. В монументальном многотомном труде «Наука и цивилизация в Китае» Джозефа Нидхэма цитируется письменное свидетельство правительственной политики в этом отношении в 840 году н. э.

Предсказания и хитросплетения календарного устава находились в собственности императора. Они распространялись по принципу «каждый знает то, что ему необходимо знать», и к нарушениям этой политики относились очень серьезно.

Хотя ранг астрономов, возглавлявших службу наблюдений за небосводом, всегда был сравнительно низким на имперской бюрократической лестнице — к примеру, ниже, чем у службы, составлявшей официальную историю династии, — политическое значение астрономических сведений не вызывает сомнений. Во времена династии Хань астрономическая служба входила в состав министерства императорских и государственных жертвоприношений, сохранявшего протокол предыдущей династии Чжоу (1122—221 гг. до н. э.). При династии Хань в астрономическом ведомстве резко возросла роль календаря, управлявшего распорядком административной деятельности и исполнением элитарных ритуалов. При династии Тан, примерно четыре столетия спустя, часы, календари и наблюдение за небосводом принадлежали к ведомству Тайной канцелярии, относившемуся к информации от этих служб как к охраняемому государственному секрету.

Китайские императоры могли укреплять свою власть разными способами, включая астрономические исследования. Хотя система обсерваторий Гоу Шу-цзина отражала экспансионистскую политику Китайской империи, она не служила милитаристским целям. Скорее, она демонстрировала, что интересы империи в области астрономии распространяются на всю страну. Эта усеченная пирамида представляет собой одну из наиболее современных обсерваторий того времени в Яньшене (провинция Хэнань на севере центрального Китая). Сеть полевых обсерваторий Гоу Шу-цзина насчитывала в целом 27 станций, расположенных в нынешней Сибири, Монголии, Корее и на острове в Южно-Китайском море.

Когда иезуитский астроном Маттео Риччи находился на пути в Пекин в 1583 году, чиновники конфисковали его книги по математике. Математика справедливо считалась составной частью астрономии и, согласно Риччи, «в Китае под страхом смерти запрещено изучать математику без особого разрешения императора». Вообще-то говоря, во времена Риччи этот запрет был ослаблен, но государственная астрономия процветала. В Китае XVI века за пределами имперского «зонтика» не существовало ни школ астрономии, ни манускриптов, по которым можно было бы изучать астрономию и математику. Эдвард Шефер утверждает, что при династии Тан астрономия и календарь находились в «монополии императорского двора». Было запрещено иметь в личной собственности определенные календари, а также любые астрономические диаграммы и вычисления, а нарушения этого правила карались двумя годами принудительных работ. Несанкционированное толкование небесных знамений приравнивалось к государственной измене. Религиозный ритуал, который вводил императора в контакт с божественной небесной силой, управлялся астрономическими циклами. Таким образом, независимые астрономические исследования нарушали эксклюзивный контракт императора с небесными силами.

Использование астрономических предсказаний в политических целях и политическая ценность повсеместного внедрения календаря обеспечили высокий интерес к астрономии при императорском дворе в Китае. Хотя данные наблюдений были уязвимы перед всевозможными манипуляциями, на самом деле претенденты на трон, враждующие фракции при дворе, критики действий императора, историки, да и сам император чаще всего манипулировали небесными символами ради достижения политической выгоды. Китайские астрономы не были подлинными вершителями политики и проводниками своих решений в правительстве; скорее они исполняли некий высший долг. Сходная ситуация существовала в Вавилоне и Ассирии. Наблюдения можно было подвергать независимой проверке; с другой стороны, истолкования влекли за собой политическую ответственность и обещали награду в виде реальной власти. Цари советовались с астрономами и астрологами, но здоровый скептицизм часто заставлял их выслушивать другие точки зрения. Месопотамские летописи тоже подтверждают неопределенный статус придворных астрономов. Их жалованье, а иногда и сама жизнь зависели от милости властителя.

В 331 году до нашей эры эллинистическая империя Александра Македонского поглотила Месопотамию, которой правили персидские цари начиная с VI века до н. э., и репутация халдейской астрономии распространилась далеко за пределы Персии. Астрономические сведения, методы наблюдений и расчетов проникли и в Древнюю Грецию и постепенно стали той математической астрономией, которая лежит в основе современной науки. В то же время, согласно одному историку, свита Александра Македонского в Вавилоне «кишела астрологами, предсказателями и гадальщиками». Александр поощрял их деятельность и советовался с ними.

Римские императоры тоже советовались со своими астрологами, но не предоставляли им монополию на это искусство. В римскую эпоху демократизация гороскопа позволила каждому определять свою личную судьбу по звездам. Историки приписывают римскому астрологу Теогену благоприятное астрологическое предсказание для Октавиана, который впоследствии получил титул «Август» и стал первым римским императором. Император Август, без сомнения, придерживался высокого мнения об астрологии вообще и о Теогене в частности. Согласно римскому историку Светонию, Август был настолько очарован астрологией, что повелел отчеканить знак гороскопа, восходивший в день его рождения, на стороне римской монеты. С другой стороны, прекрасно сознавая нежелательность независимых предсказаний, он запретил астрологию в Риме.