Врачи двора его Императорского величества, или Как лечили царскую семью - Игорь Зимин

Император Иван VI Антонович

Л. Каравак. Правительница Анна Леопольдовна

По стандартам, сложившимся в дворянской среде, участие матерей в уходе за родившимся младенцем было минимальным. При этом имелись варианты, поскольку желания матерей, в силу «традиции прежних лет», часто не принималось во внимание. Например, когда Екатерина II родила будущего Павла I, ее сразу исключили из круга лиц, ухаживавших за ее сыном. Впрочем, для XVIII–XIX вв. это было совершенно обычным делом: царственные особы должны были только зачать, выносить и родить, все остальное за них делал придворный штат. Екатерина II писала в записках: «Я могла узнавать о нем только украдкой, потому что спрашивать о его здоровье – значило бы сомневаться в заботе, которую имела о нем императрица, и это могло быть принято очень дурно. Она (императрица Елизавета Петровна. – И. З.) и без того взяла его в свою комнату, и, как только он кричал, она сама к нему подбегала, и заботами его буквально душили.

Его держали в чрезвычайно жаркой комнате, запеленавши во фланель и уложив в колыбель, обитую мехом черно-бурой лисицы; его покрывали стеганным на вате атласным одеялом и сверх этого клали еще другое, бархатное, розового цвета, подбитое мехом черно-бурой лисицы.

Я сама много раз после этого видела его уложенного таким образом: пот лил у него с лица и со всего тела, и это привело к тому, что когда он подрос, то от малейшего ветерка, который его касался, он простужался и хворал.

Кроме того, вокруг него было множество старых мамушек, которые бестолковым уходом, вовсе лишенным здравого смысла, приносили ему несравненно больше телесных и нравственных страданий, нежели пользы».

Надо заметить, что материнский инстинкт у Екатерины II пробудился очень поздно, только тогда, когда у нее в 1777 г. родился внук Александр. Видимо, негативный жизненный опыт был учтен Екатериной II, когда она составляла свою «Бабушкину азбуку». В этой азбуке имелись и медицинские советы, выдержанные в духе идей Ж. Ж. Руссо. О своих воспитательно-педиатрических новациях императрица с гордостью писала барону М. Гримму после рождения своего первого внука: «Как только господин Александр родился, я взяла его на руки, и после того как его вымыли, унесли в другую комнату, где и положили на большую подушку. Его обвернули очень легко, и я не допустила, чтобы его спеленали иначе, как посылаемая при сем кукла. Когда это было сделано, то господина Александра положили в ту корзину, где кукла, чтобы женщина, при нем находившаяся, не имела никакого искушения его укачивать: эту корзину поставили за ширмами на канапе».

Приведу обширную цитату из письма Екатерины II, где описана детская комната внука в Зимнем дворце: «Это – обширная комната, посреди которой расположен на четырех столбах и прикреплен к потолку балдахин, и занавесы, под которыми поставлена кровать господина Александра, окружены балюстрадой, вышиною по локоть; постель кормилицы за спинкой балдахина. Комната обширна, для того чтобы воздух в ней был лучше; балдахин посреди комнаты, против окон, для того чтобы воздух мог обращаться свободнее вокруг балдахина и занавесок. Балюстрада препятствует приближаться к постели ребенка многим особам за раз; скопление народа в комнате избегается и не зажигается более двух свечей, чтобы воздух вокруг него не был слишком душным; маленькая кровать господина Александра, так как он не знает ни люльки, ни укачивания, – железная без полога; он спит на кожаном матрасе, покрытом простыней, у него есть подушечка и легкое английское одеяло; всякие оглушительные заигрывания с ним избегаются, но в комнате всегда говорят громко, даже во время его сна. Тщательно следят, чтобы термометр в его комнате не подымался никогда свыше 14 или 15° тепла. Каждый день, когда выметают в его комнате, ребенка выносят в другую комнату, а в спальне его открывают окна для возобновления воздуха; когда комната согреется, господина Александра снова приносят в его комнату. С самого рождения его приучили к ежедневному обмыванию в ванне, если он здоров… Как скоро только весною воздух сделался сносным, то сняли чепчик с головы господина Александра и вынесли его на воздух; мало-помалу приучили сидеть на траве и на песке безразлично, и даже спать тут несколько часов в хорошую погоду, в тени, защищенный от солнца. Тогда кладут его на подушку, и он отлично отдыхает таким образом. Он не знает и не терпит на ножках чулок и на него не надевают ничего такого, что могло бы малейше стеснять его в какой-нибудь части тела. Когда ему минуло четыре месяца, то чтобы его поменьше носили на руках, я дала ему ковер… который расстилается в его комнате… здесь-то он барахтается, так что весело смотреть. Любимое платьице его, это – очень коротенькая рубашечка и маленький вязаный очень широкий жилетик; когда его выносят гулять, то сверх этого надевают на него легкое полотняное или тафтяное платьице. Он не знает простуды».

Когда внуки Александр и Константин выросли и зажили своей жизнью, бабушка продолжала сентиментально-трогательно хранить в комоде их детское белье: «три пеленки, два бархатных пунцовых свивальника, бумажное одеяло, одна подвязочка и пять ветошечек… В узелке же: детский шелковый шлафрок, одна пара детских бумажных чулок, батистовый фартучек, бумажный нагрудничек, вязаная бумажная фуфаечка, три шапочки».[573]

Для ухода за родившимся младенцем существовал многочисленный штат, и участие отца не было предусмотрено. Но при этом отцы-монархи, конечно, регулярно посещали детскую, с удовольствием наблюдая за кормлением и купанием младенцев. Об этих эпизодах многократно упоминается в сохранившихся записных книжках Николая I. В течение дня он несколько раз заходил в комнаты своих маленьких детей в Аничковом дворце и с удовольствием играл с ними. Об этом же пишет в своих дневниках Николай II. Он с умилением упоминает в дневнике, как купал в ванночке свою первую дочку, возился и играл с ней, учил ее ходить.

Об уровне педиатрической помощи свидетельствует совершенно катастрофические показатели детской смертности в царских семьях (см. табл. 4).

Таблица 4