Шепот крови - Мирослава Драгович

остался лежать на камнях, пока у подножия холма лилась кровь. Ее было так много, что все вокруг темнело и становилось липким. В его сне принц Артур сжимал рану на его шее и обещал исправить все, и это было безжалостнее, чем сама битва при Ангерране, ведь за этими словами наступало безжалостное пробуждение. У арбалетчика, убившего принца, оставалось две стрелы, и вторая предназначалась Моргану.

— Возьми, — мальчик утер нос неподобающим жестом, принадлежащим погибшему брату, и кивнул Моргану на клетку.

Распахнув ее и бережно приняв в руки одну из птах, он стал ждать, пока Морган послушает его.

— У них слишком тонкие кости для моих рук, — рассудил он, виновато улыбаясь. — Я боюсь поломать их.

Морган снова вернулся мыслями к тому холму, где сломал убийцу Артура как хлипкую куклу — тогда ему не было жаль костей. Эрло тем временем подбежал к окну, разомкнул ладони, и птица выпорхнула в небо, наконец вернувшее прежний цвет. Его лицо озарила обезоруживающая улыбка, пока он наблюдал, как она парила над замком.

— Возьми, — требовательно повторил Эрло, очевидно желая разделить это зрелище.

Он вприпрыжку добежал до клетки и вынес из нее еще одного птенца. Морган поддался, понимая, что не может отказать мальчику ни в одной просьбе. Он открыл створку клетки. Птицы были неспокойны, и ему пришлось беспомощно водить руками, прежде чем мягко принять в ладони хотя бы одну из них. Он взял ее, еле дыша, поднес к лицу, чтобы разглядеть желтую радужку глаз и сдержанное оперение — коричневое с зеленоватыми переливами и белыми пятнышками. Эрло восторженно смотрел на него, лишая права на малейшую ошибку. Птица в самом деле была прекрасна в своей хрупкости и легкости. Морган аккуратно поднес ее к окну, отпустил и положил руку на макушку мальчика, следящего за ее полетом.

Оторвав взгляд от неба, он посмотрел вглубь двора, где в сборах суетились воины и слуги, скрипели повозки, стучали молотки, ржали лошади.

— Да не туда, дурень! — Морган услышал крик отца, нашедшего, наконец, достойный способ выплеснуть гнев.

Рядом с ним, заложив руки за спину, за происходящим наблюдал принц Бервин с видом полноправного хозяина замка. У Моргана даже не выходило его осуждать. Принц лишь пользовался умом и удачливостью, он не пролил ни одной капли крови в этих землях, и можно было лишь порадоваться тому, что семья Бранд служит ему. У него вышло показать, что его появление в Ангерране — величайшее благо и, в какой-то мере, так оно и было.

Громче отца во внутреннем дворе замка кричал только Янош Пратт.

— Спущу с тебя шкуру, как только ты уснешь, паршивый ты осел!

Он навис на Кассом Форсетти, и они едва не стукнулись лбами. Морган узнал, что тот пошел на поправку, как только услышал, что Пратт яростно осыпает кого-то проклятиями. Один из них много лет жил в Эстеролсе и ввязывался в любую битву рядом с Кейроном Брандом, другой — был в рядах наемников короля Ангеррана, но было сложно представить, что эти двое наконец пойдут разными дорогами. Они спорили без конца, кричали друг другу в лица оскорбления с таким энтузиазмом, что все кругом привыкли к этому. В то же время между ними была какая-то связь, заставившая Яноша вытянуть Касса с поля боя.

Могло показаться, что один влепит другому оплеуху, и завяжется очередная драка, но Форсетти лишь хлопнул здоровяка по спине, завершив невесть отчего начавшийся спор. Он продолжил бы перебранку дальше, если бы не заметил Моргана, наблюдающего за ними. Внимательность и зоркость не оставили его вместе с тем, что он утратил в бою. Теперь он носил на лице широкую повязку, скрывающую страшную пустую впадину там, где раньше блеском янтаря сверкал глаз. Эликсиры магов убрали лишние шрамы, но возможности даже самых сильных из них не были безграничны.

Форсетти кивнул в знак приветствия, Морган сделал тоже в ответ, сжав край рамы окна так, что побелели пальцы. Он все не мог разузнать у отца, как тот справляется с чувством вины, и был способен лишь предположить, что его щитом была ярость. У него же не было никакого укрытия. Эрло дергал его за рукав, приглашая выпустить еще одну птицу, а он, крепко сжав зубы, силился возвести оборону хотя бы из любезности.

Морган видел, что корсианец зашел в башню, и слышал, как тот взбегает вверх по лестнице. Дверь распахнулась скорее, чем можно было ожидать. Мальчик тут же бросился к Форсетти, и тот подхватил его на руки.

— Где ты был так долго? — возмущенно спросил Эрло.

— Шил новую повязку, — посмеиваясь, ответил наемник. Очевидно, он был ближе семье Толдманнов, чем полагалось.

Моргану было известно, что Касс был крепко дружен с Артуром и, как понял теперь, Эрло тоже не обделял его вниманием. Вопреки своему ремеслу, он был способен производить правильное впечатление, если сам того хотел.

— Зачем тебе она? Чтобы стать похожим на разбойника? — мальчик озадачено глядел на Касса, но то и дело оглядывался на Моргана, в надежде, что хоть кто-то из них ответит на его вопросы.

— Я всегда был разбойником, — задиристо заявил маг, возвращая Эрло опору под ногами. — Мне нужно поговорить с милордом. Вы дозволите, мой серебряный принц?

— Об очень скучных вещах, — Морган подхватил его шутливый тон, предполагая, что мальчик ненадолго потеряет к ним интерес. — И, мне слышится, что тебя вновь потеряли твои няньки.

— Вам стоит подготовиться к предстоящему путешествию, — Касс одернул курточку Эрлоиса и доверительно заглянул в его глаза. — Я отправлюсь с вами, мой принц.

Эрло посмотрел на Моргана с немым вопросом во взгляде и шумно помчался вниз по лестнице только после кивка его головы.

— Знаю. Я не должен больше его так называть, — хмыкнул Форссети, прикрывая дверь. — Но потребуется время, чтобы свыкнуться с этим. Похоже, он оживает, вопреки тому, что с ним происходит. Хорошо, что он не остался один.

— Я бы ни за что не оставил его, — Морган скрестил руки на груди, оставаясь у окна. — А вы? Я думал, вы вернетесь в Корсию.

— Мне нет места в родных землях, — Касс хохотнул, слово был вынужден сказать что-то до неприличия очевидное. — Там не очень-то жалуют таких, как я.

Он подошел и уперся кулаками в подоконник, с тоской всматриваясь в чернеющую даль, где от прежних красот Ангеррана остался лишь удручающий скелет. Темные обгоревшие сосны, как игры царапали край неба.

— Я решил отправиться с вами, — выпалил Касс, тяжело выдохнув. — Пратт много рассказывал про Эстелрос.