Хроника Ливонии - Генрих Латвийский

груди у еще живого Гебба, зажарили на огне и, разделив между собой, съели, чтобы стать сильными в борьбе против христиан; тела убитых отдали на съедение собакам и птицам небесным.

7. (Убийства в Оденпэ) Совершив столь нечестивое Дело, старейшины Вилиендэ в тот же день послали в Одемпэ совет, чтобы там поступили так же, а жителям Дорпата, вместо известия, послали окровавленные мечи, которыми убили тевтонов, их одежду и коней. Те все с радостью приняли эту весть, бросились на братьев-рыцарей и связали их, а Иоанна, бывшего у них судьей, и всех их слуг перебили. И из купцов истребили острием меча весьма многих; прочие сначала было спаслись, спрятавшись, но потом и их заключили в оковы. Все добро братьев-рыцарей, других тевтонов и купцов они захватили и разделили между собой, а тела убитых, да покоятся их души в мире со Христом, бросили непогребенными на поле.

Жил в то время в Дорпате вместе с братьями-рыцарями собрат их, священник Гартвик. Его посадили на тучного быка, так как и сам он был не менее тучен, вывели из замка и стали решать жребием, кого богам угодно избрать в жертву, священника или быка. И пал жребий на быка и тотчас его убили, а священнику, следуя воле богов, сохранили жизнь, но нанесли большую рану, которая впоследствии была вылечена.

8. (Русские занимают Дорпат) По всей Эстонии и Эзелю прошел тогда призыв на бой с датчанами и тевтонами, и самое имя христианства было изгнано из всех тех областей. Русских же и из Новгорода и из Пскова эсты призвали себе на помощь, закрепили мир с ними и разместили — некоторых в Дорпате, некоторых в Вилиендэ, а других в других замках, чтобы сражаться против тевтонов, латинян и вообще христиан; разделили с ними коней, деньги, все имущество братьев-рыцарей и купцов и все, что захватили, а замки свои весьма сильно укрепили. Выстроили по всем замкам патерэллы и, поделив между собою много балист, захваченных у братьев-рыцарей, учили друг друга пользоваться ими.

Жен своих, отпущенных было после принятия христианства, они вновь взяли к себе; тела своих покойников, погребенные на кладбищах, вырыли из могил и сожгли по старому языческому обычаю; мылись сами, мыли и выметали вениками замки, стараясь таким образом совершенно уничтожить таинство крещения во всех своих владениях.

9. (Обмен саккальских заложников на пленных рижан) И послали жители Саккалы гонцов в Ригу сказать, что они охотно возобновят мир, но веры христианской впредь не примут никогда, пока останется в стране хоть годовалый мальчик ростом в локоть{355}. Они просили вернуть их сыновей-заложников, обещая отдать за каждого по одному человеку из братьев-рыцарей и купцов, какие были еще в живых среди заключенных у них. Так и было сделано.

10. В то время в доме у одного эста в Саккале жил христианин купец, и когда стали убивать всех бывших в стране тевтонов, тот эст тоже напал на своего гостя и убил его. После этого жена убийцы родила сына, и на теле у мальчика оказались свежие раны по всем местам, куда отец ранил безвинно убитого им, притом совершенно такие же, как раны убитого. Впоследствии они зажили, но рубцы видны и до сего дня. И дивились многие, кто видел, и рассказывали об этом, как свидетели кары божьей, а сам убийца вскоре же погиб от руки христианского войска.

11. (Осада Ревеля эстами) И начались вновь войны на всем пространстве Эстонии. И эзельцы, и приморские и из Варболэ, вместе с гервенцами и виронцами долго осаждали датчан в Ревеле, пока господь наконец не освободил их: сильно утомленные долгой осадой тевтоны и датчане вышли из замка и напали на врагов, и бог обратил эстов в бегство, и пали многие из них убитыми, а прочие бежали. И захватили христиане их быков и коней и большую добычу, славя господа, и на этот раз избавившего их от таких бедствий.

12. (Разорение Унгавнии лэттами) Когда лэтты увидели, какие злодейства замышляют эсты против Ливонии, стали и они воевать с эстами. Рамеко со своими и Варигербэ с другими лэттами пошли в Унгавнию, разграбили деревни, людей увели в плен или перебили и взяли много добычи. По возвращении их пошли другие и нанесли такой же вред. Равным образом вслед за лэттами и эсты явились в Лэттию и причинили там не меньше зла.

13. После того отправились в Унгавнию и братья-рыцари, разграбили и сожгли некоторые деревни, также сильно повредив эстам. Вернувшись в Ригу, они призвали людей епископа и всех тевтонов помочь им против свирепости эстов. Те однако в один голос ответили: "Если вы согласитесь отдать церкви пресвятой Марии и епископу рижскому их третью часть в Эстонии, епископу Германну возвратите в полное обладание его треть, а сами удовлетворитесь своей третью, мы охотно поможем вам"{356}. (Признание рыцарями владетельных прав епископов) И обещали те немедленно отдать епископам в целости их доли. Поэтому тотчас поднялись все люди церкви, созвали войско из своих ливов, из лэттов, вместе с рижанами и братьями-рыцарями, и двинулись в Саккалу.

(Осада Феллина. Разорение Саккалы) С наступлением утра они появились близ замка Вилиендэ, и вышли оттуда эсты и бились с ними до третьего часа. Потом войско отступило, разделилось отрядами по всем деревням, и стали они грабить область, забирая в плен и убивая, кого находили. После того, собравшись всем войском, пошли назад в Ливонию к замку, что у Палы, и три дня сражались с эстами; другие же перешли Палу, разграбили и выжгли всю область Нурмегундэ, перебили там множество народу и, вернувшись к своим, вместе со всем войском возвратились в Ливонию{357}, а всех пленных мужчин обезглавили, чтобы отомстить тем криводушным и вероломным народам. Разделив добычу, славили того, кто благословен всегда.

Двадцать пятый год епископства Альберта

(XXVII) (Нашествие эстов на земли лэттов и ливов, 1223) Был двадцать пятый год епископства, а церковь все еще не имела покоя от войн. Когда епископ Бернгард, первый епископ семигаллов, возвратился со многими пилигримами из Тевтонии, жители Саккалы, Унгавнии и соседних областей собрали большое войско, явились на Имеру, разграбили землю лэттов, многих из лэттов перебили, женщин увели в плен и, разослав войско по всей области, нанесли ей тяжелый удар: одни пошли в Трикатую, другие в Розулу{358}, третьи — в Метсеполэ, четвертые — в Торейду, застали по всем деревням множество мужчин и женщин, многих из