Демон-помощник и заколдованная комната - Евгения Владимировна Потапова

пока в психушку отвезли. Там ее спецы уже будут освидетельствовать.

– По делам ее и награда, – ответила я и пожала плечами.

– А я думала, что люди просто верят в справедливость, как в мифическое существо. Она где-то есть, но почему-то не рядом. А здесь прилетело так прилетело.

Вечером приехал Дмитрий, спокойный, собранный молодой человек спортивного телосложения. Привез Василине кое-какие вещи, в том числе и обувь. Сидел, ждал ее в беседке.

– Вы знаете, я ее когда увидел в таком состоянии, в шоке был. Сначала думал, что она что-то принимает. Пытался помочь, даже доктора ей нашел. Он ее посмотрел, сказал, что это ни к нему, пусть ищут бабку, чтобы все снять. Доктор медицинских наук в области психиатрии послал нас к бабке, порчу снимать. Я потащил ее к другому врачу, тот сказал то же самое. Я с ней несколько месяцев нянькался. Приезжал к ней, отбирал бутылки, несколько раз из петли вытаскивал, ножи прятал, она пыталась себе вены резать. Забирал к себе, жил у нее. Она от меня сбегала, ругалась со мной и даже дралась.

Когда пропала, я думал – все, совсем пропала, или замуж за этого малохольного вышла, за Павлика. Я его пару раз караулил, навалял ему, чтобы не подходил к ней. Он сказал, что у него барышня уже есть и ему Васька не нужна, это мать в нее вцепилась, а он против матери пойти не может. Однако ходить перестал. Так Лина к ним повадилась ходить. Вела себя, как будто с головой у нее все плохо. Иногда были просветы, тогда она рыдала и просила у меня прощения, – он отвернулся.

– Вы ее любите? – спросила я.

– Не знаю, но она мне не безразлична, – вздохнул он. – Я не мог ее бросить.

Посмотрела на него внимательно, но парень был чист. Он не был угрозой для девушки.

– Вот, возьмите, – он положил на стол деньги. – Я знаю, у нее денег нет сейчас, чтобы вам заплатить. А вы приняли ее и не прогнали. Благодарю вас от всей души. Правда, я думал, что вам намного больше лет, – он улыбнулся. – Стереотипы.

– Они самые, – кивнула я.

Из летней кухни выпорхнула Василина в джинсах и майке с Микки-Маусом.

– Представляешь, я влезла в свои старые джинсы, – с восторгом сказала она. – Я, правда, не знаю, куда вот эти вещи девать.

В руках она держала халат и ночную рубашку.

– Оставь, я разберусь, – улыбнулась я.

– Ах, да. Вот ключи. Агнета, а ты можешь мои вещи выкинуть? – спросила она.

– Все? – удивилась я.

– Нет, только одежду. Не знаю, может, они были в моей квартире без меня, и все трогали, или чего шептали, или чего в нее складывали, – она поморщилась.

– Хорошо, я тебя поняла, – кивнула я.

– Спасибо, спасибо, спасибо тебе! – она кинулась ко мне обниматься. – Дай мне свой телефон, приеду из Москвы, созвонимся и встретимся, или я к тебе приеду.

Она записала мой номер телефона к себе в смартфон. Кажется, Дмитрий его запомнил, судя по выражению его лица. Вышла их провожать. Он сел в машину и что-то быстро набрал в своем телефоне. Попросила их мой номер никому не давать, дескать, ко мне приходят только те, кто в этом нуждается. Вроде ребята меня поняли.

Надо еще Матрениному большому бесу оплату передать, работал же, трудился, как же его без ничего оставить. Не положено. Мне еще в квартире у Василины сюрпризы искать, помощника надо какого-нибудь взять с собой, чтобы все «подарки» нашел.

Любопытство не порок

На следующий день в квартиру не поехала, первое сентября, дети пошли в школу, вернее, мы их отвезли. Детки наши стеснялись нас, но отвертеться от заботливых родителей им не удалось. Мы и на линейке постояли рядом с родителями первоклашек, и попереживали за наших детей.

Во время уроков поездили по округе, купили тортик, конфетки и шампанское. Забрали своих взрослых ребятишек и отправились домой отмечать это событие. Приехали к нам Людмила с Павлом, Миша с Ольгой и со своими пацанами. Их отдали в первый класс сразу обоих, родители решили, что так будет лучше.

Нажарили шашлыков, наготовили всяких салатов, запекли овощи в углях. Вот интересно, картошку в мундире дети плохо едят, а вот печеную и несоленую – да за милую душу. Матрену позвали, пусть и она с нами первый день детских мучений отпразднует. В общем, нарушали самоизоляцию как могли.

Вечером Юра и Мара приехали с Яночкой. Как девочка обрадовалась, не передать словами, обнимала меня и Матрену. У бабульки даже слезы потекли от умиления. Она даже предложила иногда ей девочку привозить.

– Только не часто, просто погостить. Зима начнется, мне скучно станет, а тут эта егоза начнет хату разносить. Весело же, – она засмеялась.

– Бабулечка, я не буду твою хату разносить, мы пирожки с тобой печь будем, – ответила ей Яна и обняла за шею.

Хорошо посидели, поговорили, и даже песни попели и потанцевали. Душевно отдохнули.

На следующий день подняла детей, собрала, покормила и отправила в школу. Все, праздники и каникулы кончились, начались трудовые будни. После занятий ребят обещал забрать Саша, так что я с чистой совестью отправилась в город, чистить квартиру Василины.

Приехала в нужный мне район. Зашла в ближайший магазин, купила бутылку минералки, две пол-литровые бутылки хорошего темного пива и колбаски. Села на лавку в ближайшем скверике и стала Шелби вызывать.

Можно было его представить и мысленно вызвать, но мне хотелось, чтобы он появился из карты. Это так завораживает. Берешь карту в руки, кладешь ее на ладонь, думаешь о бесе. Картонка начинает парить в воздухе, постепенно увеличивается, и из нее, как из небольшой дверцы, выбирается бес. Сначала он в своем настоящем обличье, а затем постепенно преображается в человеческий вид.

В воздухе мелькнула знакомая хитрая рожа в кепке и черный роскошный костюм. Шелби приземлился рядом со мной на лавке.

– Добрый день, миледи. Чем могу помочь? – он слегка мне поклонился.

– Утро доброе. Да вот, соскучилась, – улыбнулась я.

– И поэтому решили начать утро с пива?

– Это не мне. Угощайся, – кивнула я на пакет.

– Вот так сразу, без прелюдий? – достал он бутылку с пивом. – Темное, эль, дорогое. А это что? Колбаски? Фу, Агнета, такое даже кошки жрать не будут. Вон, смотри, кот идет, сейчас проверим.

Он стал звать мимо проходившего кота, но тот вздыбил спинку, зашипел, заорал и удрал на другую сторону сквера.

– Я же говорил, что гадость. Вот, даже кот напугался и удрал, – сказал