Дахштайн - Юлия Макс

Миновав мост, Грегор двинулся вдоль набережной, вдыхая холодный запах бурной Влтавы и глинтвейна, которым всегда благоухал город в зимнее время. Вскоре он снова свернул на узкую улочку. По ней как раз разлилась мелодия колокола на костеле поблизости.

Подойдя к дверям Дома Фауста, Ниотинский заметил в окнах приглушенный свет. Кардинал предположил, что Элишка и Филипп уже внутри. Он подал знак рукой, и хранители остались снаружи, а он поспешил войти.

Молодая ведьма как раз плюхнулась на софу у входа, держа в руках небольшую стеклянную банку. В ней темнела засушенная трава, взглянув на которую Грегор скривился, примерно представляя по очертаниям, что там за гербарий.

Филипп был застигнут в тот момент, когда ползал на коленях по полу. Грегор заметил одну странность, которая сразу бросилась в глаза. Руки парня были скрыты тонкими кожаными перчатками. В пальцах правой руки что-то блеснуло, когда Фил обернулся на звук шагов.

— Что ты делаешь? — резко спросил Ниотинский.

У него уже появились догадки, но хотелось бы услышать подтверждение от друга Дэниэля. Фил потер бровь, похлопал себя по карманам, словно по привычке. Однако кардинал заметил, что Митсон в этот момент положил в один из них крест с серьги Дэна.

— Ищу тайник Фауста, естественно, — сарказм в голосе Филиппа можно было разливать по бутылкам и продавать как специи к разговорам.

«Ну, естественно. Так дом сразу его и откроет», — насмешливо подумал Грегор. Он приблизился и навис над Филиппом. Губы Ниотинского растянулись в жесткой усмешке.

— С чего ты решил, что Дэн не забрал с собой его содержимое?

Фил замялся, но ответил:

— Там есть вещь, которую он бы не взял впопыхах.

— То есть дневник и гримуары Фауста тебя не интересуют, но нужно что-то другое? Что это? — потребовал ответа кардинал.

Грегор специально выводил мальчишку из себя, надеясь, что тот в сердцах сболтнет хоть что-то стоящее. Митсон встал, сжав руки в кулаки.

— Найду — объясню, — огрызнулся парень. — Это не угрожает жизни потомка и никак не поможет в его поисках.

На последних словах он запнулся и покраснел. Стиснутые челюсти выдавали напряжение.

«Либо врет, либо мучится чувством вины», — подумал Ниотинский, стервятником рассматривая Фила. Его пальцы мелко подрагивали, поэтому Грегор скрестил руки на груди.

— Можно я уже объясню, зачем мы здесь? — встряла Элишка, помахав рукой с софы, чтобы привлечь внимание.

Филипп и Грегор перестали обмениваться злыми взглядами, повернувшись к девушке.

— На третьем этаже есть комната с кругом призыва.

— Нет! — сразу отрезал Ниотинский.

Чернова вскочила с софы, оставив на ней банку. Глаза ведьмы сверкали, рот был приоткрыт так, что видны зубы. Она нервно и быстро прокручивала широкое кольцо на указательном пальце.

— Выслушайте меня! — ведьма топнула ногой от возмущения. — Призыв — только второй вариант, но у меня есть и первый. Я войду в круг. При себе я храню волосы потомка, его личные вещи и средства для того, чтобы погрузиться в транс. Я смогу увидеть если не Дэна, то хотя бы место, где он находится.

Она подняла банку с софы и потрясла содержимым.

— Если у вас нет других предложений, я пошла скручивать косяк.

Все для себя решив и успокоившись, ведьма ухмыльнулась и, подмигнув Филу, направилась в кухню. Ниотинский промолчал, но отправился следом за ней. Если бы девчонка знала, что он сделал с Дженой, с ее темпераментом, выцарапала бы ему глаза.

— Что там у тебя?

Элишка отвинтила металлическую крышку и высыпала содержимое на разделочную доску.

— Аманита, каннабис и спинулум[45]? — Грегор поморщился.

— Не сомневалась, что вы знаете эти растения.

— Зачем спинулум?

— При видениях тело довольно подвижно, а мне нужно оставаться в черте круга, иначе ничего не выйдет.

Измельчив сушеные растения до мелких крошек рукояткой складного охотничьего ножа, ведьма вытащила заготовку сигаретного папируса. Убрала из него фильтр и со знанием дела принялась скручивать опасную «папиросу».

— Ты так уже когда-нибудь делала? — с беспокойством спросил Фил.

Он стоял, привалившись к арке при входе на кухню, и наблюдал за манипуляциями ведьмы. Девушка обернулась и прямо встретила его взгляд. Чуть пожав плечами, Элишка легко улыбнулась:

— Делала, но не с таким составом и под руководством Джены.

Ниотинский слегка дернулся при упоминании Хокс, но промолчал. Рано или поздно нужно будет рассказать Элишке о ней. Возможно, она захочет навестить ее в Богнице. Грегор очень давно был знаком с Дженой и одно время считал ее если не другом, то союзником в борьбе против зла. После событий в ботеле Хокс заболела. Наложенные чары, сплетясь друг с другом, повредили ведьме рассудок. Служители Ордена позаботились о Джене и устроили ее в психиатрическую лечебницу Богнице в Праге. Ниотинский надеялся, что спустя время она поправится. Хотя и не отрицал тот факт, что Хокс помешалась еще раньше, когда хотела выпустить всю кровь потомку Фауста для возрождения ведьмовской силы.

Они поднялись на третий этаж. Вошли в комнату, куда Ниотинский в первый свой визит не смог попасть, потому что на месте дверей была стена. Очередная шалость чернокнижника. Помещение располагалось под самой крышей и было оборудовано под лабораторию. Огромную площадь умерший алхимик разделил на две части. В одной стояла пара столов и шкаф. Имелся даже атанор[46] в форме миниатюрной башни, различные резервуары и сосуды, приспособления для дистилляции, щипцы, кочерга и молотки, мехи для раздувания огня.

Колбы, истлевшие травы, исписанные листы — у Ниотинского создалось впечатление, что они стали первыми, кто осмелился сюда войти за века. Запах пыли и старины сильно въелся в эти стены, накидывая иллюзию, будто Грегор каким-то образом перенесся назад во времени. Потомок, скорее всего, не успел все рассмотреть, потому как Грегор и остальные здесь добавили ему проблем, не говоря уже о Лилит.

Вторая часть помещения представляла собой круглую комнату, выкрашенную черной краской. На деревянном полу была глубоко вырезана пентаграмма вызова демонов. Внутри круга, помимо символов удержания и послушания, выведенных белым, виднелось множество следов от когтей, оставленных адскими тварями.

Достав из поясной сумки зеркало, Элишка угольным карандашом рисовала знаки у себя на лице. Провела линию поперек лба, в которой один над другим расположились два треугольника. Вторая полоса шла поперек носа. Ведьма сначала чуть слышно, а потом громче проговаривала заклинания, обращаясь к земле и предкам, моля дать ей внутреннее зрение, чтобы увидеть определенного человека. Закончив роспись на лице двумя перевернутыми треугольниками под глазами, она сбросила легкую шубку и потянулась, чтобы снять свитер.

Фил закашлялся, отворачиваясь, на что ведьма насмешливо хмыкнула. Быстро раздевшись, Элишка натянула