Летающая невидимка - Василий Лазерко

разбегались в разные стороны, мешались, путались. Остановить их было просто не возможно. Казалось, что эта злосчастная пуля, которая вошла в его голову и, почему-то, не хотела из нее выходить, путала все его мысли, как магнитом притягивая их к себе, и одновременно отталкивая.

Наш герой — невидимка уже не слышал и не видел, что происходило вокруг. В ушах громыхал какой-то смутный однообразный шум. Он даже не мог толком определить, что это за шум.

Мурат еще не мог отойти от боли в голове, как внезапно возникла еще одна острая боль в левом плече. Мыслить нормально, как человек, он не мог. А вот физическую боль чувствовал и воспринимал очень даже четко и реально.

Скорее всего, он от боли в голове приподнял плечо слишком высоко над землей. Вот и поплатился за такое движение! Еще одна шальная пуля попала в него. Сколько же их в нем? И сколько еще попадет в него!?

Разведчик уже был не в состоянии открыть глаза. Сквозь пелену почему-то красного, даже ярко-красного цвета перед ним возникали какие-то фигуры. В основном, конечно, круги. Но не только. Было еще что — то неосязаемое, несуразное. Но это было. Только различить ЭТО Мурат уже не мог.

Сознание парня совсем затуманилось. Он уже практически ничего не соображал. Не соображал даже и то, что мог бы приказать себе стать невидимым. Взмыть вверх. Полететь в больницу. Там есть врачи. Разные врачи. Есть и не плохие врачи. По крайней мере, они сделали бы все, чтобы не только его спасти от смерти, но и поставить на ноги. Но и такая мысль уже не приходила ему в прострелянную голову. Он не мог уже сосредоточиться на одной конкретной мысли. Они все путались и путались…

Нельзя сказать, что он осознавал, что умирает. Или, по крайней мере, может умереть. Нет. У него в голове и такой мысли не было.

Тем более, что он не мог бы, если бы смог соображать, пожалеть о такой смерти. Ведь с детства он втемяшил себе в голову, что человек, который решил посвятить свою жизнь армии, может умереть только на поле боя. Не от воспаления легких, не от каких-то других болезней. А на поле боя в схватке с противником.

Получается так, что сбылась мечта идиота, как говорил старшина роты. Вот он и умирает на поле боя. Не совсем так, как он представлял себе это раньше, с детства. Но все же …

Плохо, конечно, что он не осознает этого. Не осознает гордости за самого себя. Ведь кое-что хорошее для людей он все же успел сделать.

Его организм все больше и больше истощался. Мурат почувствовал резкий упадок сил. Начался озноб во всем теле. Становилось все холоднее и холоднее.

Казалось, что это бренное тело разведчика стало куда — то проваливаться. Он летел вниз, в зияющую темнотой дыру. А не вверх к небу. И не мог ни остановить, ни даже замедлить это падение.

Одновременно тело становилось все слабее и слабее. Последние силы оставляли его. С каждой секундой, с каждым мгновением сознание его угасало, угасало …

И вдруг среди временного короткого почти мгновенного прояснения сознания Мурат даже не понял, а просто — таки ощутил, что это — его последний полет в этой жизни на Земле.

Что происходило после, Мурат уже не ощущал. Только зловещая темная пустота. Может, и не зловещая никакая. А просто пустота. Кто его знает?!

Может это — НЕБЫТИЕ?! А может, начало НОВОГО ПУТИ ЧЕЛОВЕКА?!

Кто ответит на эти сакраментальные вопросы? Да и вообще, можно ли на них ответить в данной ситуации? Тоже вопрос!

Глава десятая. Людмила

Просторная и светлая палата госпиталя ополчения непризнанной республики.

Между дверью и окном у стены стоит специальная медицинская ортопедическая кровать.

Рядом располагается различное медицинское оборудование. Перечислять его не стану, так как не знаю даже половины названий этого оборудования, не говоря уже о предназначении всех этих аппаратов и, медикаментов.

На кровати лежит, судя по лицу, молодой человек. Это заметно даже при том, что он уже давно небрит. Но, как ни странно, короткая черная бородка только облагораживала его лицо.

Верхняя часть головы забинтована.

Парень лежал с закрытыми глазами и дышал с помощью ИВЛ (аппарат искусственной вентиляции легких). Это я знаю.

В палату неслышно входит молоденькая медсестра. Почему она старалась поменьше шуметь, не понятно. Ведь больной не реагировал на внешние звуки.

Она потихоньку подошла к кровати больного. И тут же выбежала в коридор с криком:

— Доктор! Александр Наумович, идите скорее сюда! Он пошевелил пальцами левой руки.

А сама быстренько вернулась в палату.

Через секунды туда вошел пожилой врач.

Подходя к кровати он, не оборачиваясь к медсестре, проворчал:

— Людочка. Не кричите так громко. У старого еврея могут не выдержать ушные перепонки. Или Вы желаете, чтобы я стал инвалидом? Или еще лучше, чтобы наступила мой кончина?

— Но ведь это так неожиданно!

— Н-да! Ну, тес. Посмотрим что у Вашего подшефного.

Старый доктор Александр Наумович Мухо подошел к кровати, на которой лежал молодой человек, подключенный к аппарату искусственного дыхания, с забинтованной головой.

Раскрыв пальцами глаз больного, доктор внимательно всмотрелся в него.

Потом оглядел показания больного на дисплее.

— Что я могу тебе сказать, дорогая Людмила, — обращаясь к молоденькой медсестре, которая с замиранием сердца и широко открытыми глазами выглядывала из-за его спины, произнес врач. — Парню очень даже повезло с самого детства. Крепкий тренированный организм сделал то, что не могли бы сделать самые лучшие врачи и лекарства. С большой осторожностью, но все-таки могу утверждать, что он будет жить. Н-да! Вот так-то, дорогуша.

Хлопнув себя раками по коленям, доктор встал и в раздумчивости вышел из палаты.

Людочка же, напротив, осторожно присела на стул около кровати больного и умиленно смотрела в его лицо.

***

Прошло несколько дней.

Пациент госпиталя, а как, вероятнее всего, читатель уже догадался, что это был Мурат, уже шевелил не только пальцами одной руки, но и другой.

Через некоторое время, назло всем врагам, вообще открыл глаза. Правда, он не оглядывался вокруг. Не рассматривал палату и Люду в ней. А тупо смотрел в одну точку на потолке. Потом закрывал глаза и продолжал под воздействием медпрепаратов спать.

Все его действия тут же замечала и фиксировала Людмила. Она практически дневала и ночевала в палате Мурата.

И как Вы, дорогой читатель, понимаете, не просто так.

Парень обладал какой-то притягательной силой, которая не позволяла медсестре