Летающая невидимка - Василий Лазерко

и даже не украинское. Выглядит он, как кореец или японец. А говорит по — нашему чисто и без акцента. Кто же он такой, этот Бао? Очень надеюсь, что он поднимет на ноги этого парня».

Что происходило за плотно прикрытой дверью, она не видела. Ни одного звука из палаты не доносилось.

Время для девушки как будто замерло.

Медленно протекали минуты. Тик — так, тик — так…

Вот уже больше часа Бао не выходил из палаты и не звал к себе Свою помощницу.

Люда уже готова была лопнуть от нетерпения узнать, что же происходит в палате. Неожиданно дверь палаты открылась. В коридор вышел Бао. В руке у него был его саквояж.

По внешнему виду доктора Люда не могла определить, что с раненым разведчиком. Но и спросить напрямую у этого загадочного человека она тоже не могла.

Бао подошел к ней вплотную. И тихим голосом, но так внятно, что Люда не только все услышала, но и сразу поняла, сказал:

— Я вынужден отъехать на некоторое время. А Вы можете войти. Но прошу Вас не беспокоить пациента. Сейчас он спит. Пусть набирается сил. Вы же сядете рядом с ним и будете наблюдать. Я думаю, что он придет в себя только к завтрашнему утру. А утром я буду здесь обязательно. Но, если он все же придет в себя в то время, пока меня не будет, срочно звоните вот по этому номеру.

Он протянул медсестре листок бумаги с цифрами.

— Напоминаю, что зовут меня Бао. Я отвечу и скажу, что нужно сделать. Договорились, Люда?

Она удивленно посмотрела на Бао. Ведь она сама себя не называла. И никто этому странному лекарю ее не представлял.

«Откуда же он узнал мое имя?».

— Договорились.

— Ну, идите. И никого в палату не впускать. Никого, кроме меня, конечно. Даже, если кто-то будет настаивать. И неважно кто это будет. Кроме меня и доктора. Нашему другу нужен сейчас только покой. Даже уборку производить придется Вам самой. И поменьше шумите.

— Я все поняла.

— А поэтому возьмите швабру и закрепите ее за ручку на двери. Это, чтобы кто-нибудь случайно не вошел. Если будет какой — либо эксцесс, сразу поднимайте тревогу. Кричите, зовите на помощь. Никто не должен помешать нашему лечению пациента.

— Хорошо. Я сделаю так, как Вы сказали.

— Вот и чудненько. А сейчас принесите швабру. Я подожду Вас здесь.

После того, как Люда вернулась со шваброй в руке, Бао попрощался и ушел.

Люда сразу же вошла в палату.

Раненый лежал на правом боку, лицом к окну.

Услышав его тихое и ровное дыхание, Люда несколько успокоилась. Ведь он спокойно спит. Она рядом бодрствует. Значит, все будет хорошо.

Заперев входную дверь шваброй, как ей посоветовал Бао, она села на стуле рядом с постелью разведчика и стала смотреть на его такое доброе, красивое и в то же время волевое лицо настоящего воина.

***

Прошло два месяца.

Никто, кроме Бао и ее самой в палате никогда не был.

Кормила раненого, ухаживала за ним, убирала в палате Люда самолично.

В то время, что было необходимо для того, чтобы принести лекарства, еду, по своим неотложным делам, люда закрывала дверь палату на ключ. Замок в двери был врезан по ее просьбе сразу же.

За это непродолжительное время, если мерить космическими годами, произошло много событий, напрямую или косвенно, но связанных с нашим героем.

Хочу сразу отметить, что он пришел в себя. А благодаря усилиям лекаря Бао и медсестры Людмилы Мурат прямо — таки воскрес из небытия. Он не только начал вставать с койки, но даже вознамерился вернуться в строй ополченцев. Правда Бао пока скептически относится к такой мечте своего пациента. Хотя с каждый новым днем сомнения его о состоянии здоровья пациента менялось в лучшую для Стрелка — Сапера сторону.

Я уж молчу о той радости, которую испытала верная сиделка нашего раненого, когда он пошел на поправку. Каждый день она могла не только ухаживать за ним, наблюдать за ним со стороны, но и разговаривать с ним, он воспринимала как праздник.

Втайне от всех она сходила в церковь и поставила свечку за здоровье Мурата.

С каждым Божим днем он становился ей все ближе и ближе.

Но недавно ее настроение несколько испортилось. Это произошло после того, как Бао ни с того, ни сего заявил, что скоро, очень скоро Мурату не понадобится его помощь, как лекаря. А это означало…

Да, да! Люда правильно поняла, что дело идет к выписке раненого из госпиталя.

А с учетом его постоянных разговоров о разведывательной роте, о том, что он собирается вернуться в строй, она прекрасно уяснила для себя, что скоро настанет время для их расставания. Ведь не заберет же он ее с собой в казарму.

Да что там заберет — не заберет. Они вообще никогда с ним не разговаривали на эту тему. Он молчал. Казалось, что не замечает ее отношения к нему.

А она не знала с чего начать так, чтобы ничего не испортить. Не оттолкнуть такого родного и близкого человека.

Она поймала себя на мысли, что думает о нем, как о близком человеке. А ведь никакой близости у них не было. Не было даже намека на это.

Ну, да. Они разговаривали на различные темы. В том числе и о любви. Нет, не о любви к Родине, к матери. А о любви между парнем и девушкой, между мужчиной и женщиной.

Хотя, что это я говорю. Фактически об этом говорила только она. А он молчал. Он просто никак не реагировал на это. По крайней мере, она не заметила, чтобы эта тема его затрагивала.

Странно, да? Молодой, практически уже здоровый парень, умный, много знающий и умеющий рассказать занимательные вещи. А тут, как в рот воды набрал. Молчит и только слушает. И никакой реакции. Ну, вообще никакой!

Но после того, как Бао заговорил о выписке Мурата из госпиталя, Людмила решила все-таки завести разговор с парнем об их отношениях. Ну, не чурбан же он бесчувственный!

Вот только все как-то не получалось завести этот очень важный для нее разговор. То Бао не отходил от своего подопечного. То парень спал, а она молча любовалась им. То еще что-то происходило.

И вот однажды во время прогулки она ни с того, ни с сего неожиданно даже для себя спросила:

— А у тебя девушка есть?

При этом, сама стыдясь такой своей наглости, отвернулась от парня.