Тайна девичьего камня - Майкл Мортимер

— Проклятые птицы! — вскричала Долли и выглянула из окна кухни. — Что с ними? А вдруг они набросятся на дом?

Ида посмотрела на свою правую ладонь и увидела, как из большого пальца течет кровь.

— Что такое? — спросил Лассе. — Эта птица тебя так разорвала? Это птица?

Ида медленно кивнула, а Лассе громко выругался. Он сплюнул и опять выругался, а потом взял ее за плечи.

— Ты должна немедленно взять хлоргексидин или что-то в этом роде, понимаешь? Долли, у тебя есть жидкость для дезинфекции? Если этого будет достаточно.

Тут зазвонил телефон.

Все трое уставились друг на друга. Телефон продолжал звонить.

— Наверняка это Петтери, — сказала Долли.

— А кто это?

— Сосед, он слышал выстрел.

Еще один звонок.

— Ответь! — велел Лассе.

Долли взяла со столика в холле красный эрикофон.

— Привет… да, привет… Нет, ничего не случилось, друг, — сказала она со смешком. — Я подумала, что это волк, но это опять белые куропатки. Со мной все в порядке, все спокойно… Конечно… Да-да… Созвонимся.

Долли положила трубку, посмотрела на Иду, а потом на Лассе.

— Да, это был он. Петтери у нас вроде народного дружинника. Он никому не желает зла, но вмешивается во все, он живет в соседнем дворе. Хотя на приличном расстоянии. Но я не удивлюсь, если он здесь появится. Так что лучше всего, если вы поскорее отсюда уберетесь.

Лассе вздохнул и посмотрел в окно.

— Нам надо выспаться, — сказал он.

Лассе со значением посмотрел в сторону Иды, и Долли кивнула ему в ответ.

— К тому же… — продолжил Лассе, подойдя к Иде и взяв ее за руку, — вот с этим у нас могут быть большие проблемы.

Они вместе стали рассматривать рану. Она была длиной не больше двух сантиметров, края — нормального светло-розового цвета. Особой боли Ида не чувствовала.

— Эти птицы, — сказал Лассе, — и тот волк в лесу, ты помнишь, что я рассказывал, не совсем обычные чайки.

Долли пошла с Идой в туалет и промыла ей рану.

— Тут одного мыла недостаточно, — вмешался Лассе, — тут нужен спиртовой раствор, если у тебя такой имеется.

Долли начала рыться в шкафчике в ванной, Лассе сжал челюсти.

— Что там в шкатулке? — спросил он.

— Шкатулка в холле, — ответила Ида.

Лассе вышел из ванной, Долли начала промывать рану ватным тампоном, смоченным хлоргексидином. Сильной рукой она ловко взяла Иду за запястье и поднесла его к свету.

Когда Ида выглянула из двери ванной, Лассе опять стоял за дверью, держа в руках шкатулку. Он пристально смотрел на девушку.

Взгляд был черным.

До двух часов дня оставалось нескольких минут. Микаель выбрал вход со стороны улицы Кларабергсгатан, наискось прошел через весь универмаг «Оленс» — до чего омерзительна эта вульгарная рождественская круговерть, какая безответственность, подумал он, и вошел в один из лифтов со стороны улицы Местер Самуельсгатан. Он доехал до четвертого этажа и вошел в кафе. Почти все столики были пусты. Он посмотрел на настенные часы, было ровно два часа дня.

За одним из столиков вплотную к закрытой террасе сидел тщательно причесанный мужчина тридцати лет.

Микаель медленно подошел к нему. Мужчина поднял глаза. Их взгляды встретились и задержались на какое-то время.

— Это ты, который…? — спросили они в унисон.

Микаель повесил куртку, и они пожали друг другу руки.

— Что-нибудь будешь?

— Да, — ответил Поль почти шепотом, — чашку макиато.

Несколько секунд они сидели молча, помешивая ложечками.

— Итак, что ты от меня хочешь? — спросил Поль.

Микаелю опять показалось, что он напуган.

— Это длинная история, — сказал Микаель, — чтобы все объяснить, нужно время. Но как я сказал, в газете написана только сотая часть.

Поль кивнул.

— А что тебе известно?

Микаелю показалось, что они словно говорят каждый о своем.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты же сказал, что знаешь больше, чем написано.

— Да. Но в первую очередь меня интересует это письмо.

— Письмо?

— Да. То, о котором писали газеты.

Полю явно сразу стало легче.

— Значит, речь идет только об этом?

— Нет, не только. Но в первую очередь о письме.

Поль словно выдохнул.

— А ты что думал? — спросил Микаель.

Поль ничего не ответил, он просто пил кофе, теперь слегка улыбаясь. Атмосфера внезапно разрядилась.

Микаель внимательно рассмотрел его. Волосы расчесаны на прямой пробор, одет в белую рубашку и пиджак цвета морской волны. Наверняка еще один метросексуал, подумал Микаель. Боже мой, какой же у них нелепый вид, как будто все они собрались идти на маскарад и вырядились «по моде», в слишком тесные пиджаки и брюки-дудочки, как роскошные маленькие стиляги прошлых лет.

— Ты ведь сказал, что писатель? — спросил Поль.

— Да. Я не журналист.

— И не полицейский?

— Нет, нет, — засмеялся Микаель.

— Значит, настоящий писатель?

— Да.

— Никаких детективов?

— Нет. Ненавижу детективы.

— Я тоже. Какая-то невыносимая нелепица.

Поль исказил голос и стал подражать американскому диктору:

— Молодая женщина найдена мертвой. Инспектор Жирный Чудак вовлекается в круговорот лжи и предательств, которые приводят к единственному выводу: внезапная, трагическая, вся обросшая слухами и чертовски необходимая смеееерть…

Микаель рассмеялся:

— Боже, избавь! И как хватает сил! Все эти книги о серийных убийцах, которые все случайно норовят оставить натужные стихотворные цитаты, или татуировки, или буквы алфавита, или обертку от конфет, или старые использованные зубочистки, или не знаю, что еще, на своих несчастных жертвах! О нет, опять одна и та же интрига, ну пожалуйста, пожалуйста!

— Давай за это выпьем!

Они подняли свои кофейные чашки.

— Надо бы расстрелять всех этих болтливых детективщиков, я это серьезно, — сказал Поль. — Чтобы они увидели, как выглядит настоящая кровь.

Он перестал улыбаться. Микаель взглянул на него, но не понял, он это с иронией или всерьез.

Микаель медленно достал три книги из пакета с логотипом магазина ИКЕА.