Вредная привычка жить - Юлия Климова

– За деньгами мы поедем, – ответил Воронцов, – но только после того, как все будут живы и здоровы. Успокойся и доверься мне.

– Вам лишь бы денежки свои получить, – тихо проворчала я.

Виктор Иванович сделал вид, что не услышал этих слов.

– Ты возьмешь эту сумку и в половине одиннадцатого положишь ее в контейнер, о котором он тебе говорил, постоишь рядом до… без десяти одиннадцать и медленно пойдешь в сторону офиса.

– А вы?

– Я буду неподалеку, Мелех останется с нами, а Стас – с ребятами. Как только мы увидим эту гадину, тут же спасут твою Сольку. Будем надеяться, что она действительно в питомнике.

– Она там, – сказал Мелех, поглядывая на меня, – у меня нюх на такие дела.

– Хорошо бы, – благодарно улыбаясь, ответила я.

Сумка оказалась очень тяжелой: мешок с долларами и картошкой мы все же несли втроем.

– Тяжело? – спросил Воронцов.

– Я справлюсь, – ответила я.

Все как в кино, и я – главная героиня… ну почти главная…

Я шла уверенным, твердым шагом, сумка хоть и тянула меня в одну сторону, но это не доставляло мне ни малейшего неудобства. Он наверняка следит за мной, так вот же, смотри – я иду!

Уже стемнело, парк был практически безлюден. На некоторых скамейках сидели влюбленные парочки, но моросящий дождик скоро сгонит их с насиженных мест.

Вот он, дуб, осталось сто метров.

Запах помойки уже долетал до меня.

– Ничего, – прошептала я, – наши победят!

Около раскидистого дерева стояли три больших контейнера с мусором, чуть левее – небольшие урны, потом бак с надписью «стекло», а потом – оранжевый контейнер…

Я подошла ближе и заглянула: мусор, мусор, мусор…

Постояв немного, я опустила сумку в контейнер, подняла воротник и отошла в сторонку. Мне хотелось посмотреть на часы, но Воронцов не разрешил мне этого делать: он сказал, чтобы я не вытворяла ничего, что могло бы натолкнуть нашего врага на мысль, что я в этом деле не одна. Никаких мобильников, никаких часов…

Хотелось закурить, и, будь у меня сейчас сигарета, я бы отодвинула в сторону все свои принципы. Но сигареты не было, и я по-прежнему выпадала из достаточно высокого процентного числа желающих заболеть раком добровольно.

Надо идти.

Сунув руки в карманы, я развернулась и пошла по дорожке. Собственно, на этом моя миссия закончилась, дальше начнется мужская работа.

Носиков во время последнего звонка велел мне направляться в сторону офиса, и я послушно подошла к дверям здания, в котором работала.

Телефон зазвонил.

– Я слушаю.

– Ты молодец, – раздался ехидный скрипучий голос.

– Просто делаю то, что должна.

– Иди на остановку, садись в автобус и поезжай домой.

– Спасибо, конечно, но как же Солька?..

– Я же сказал, что о ней мы поговорим, когда я пересчитаю свои деньги.

– Так пересчитали бы давно, я их уже полчаса как принесла!

– Не все так быстро делается… Иди на остановку, если все нормально, то завтра я тебе позвоню.

Послышались гудки.

Мне так хотелось позвонить Воронцову, но я не могла – нельзя…

Я вышла к дороге, дождалась автобуса и поехала к метро. В окно я увидела колесо обозрения: за парком были аттракционы.

«Мне срочно надо туда», – в одну секунду поняла я!

Двери автобуса открылись, и я бросилась в обратную сторону. Носиков уже не мог за мной наблюдать: он теперь следил за деньгами, он уже где-то рядом с ними…

На мгновение я подумала о том, что он тоже может быть на колесе обозрения, но потом отмела эту мысль как абсурдную, да и с собаками сюда не пускают.

Я купила билет и села в раскачивающуюся люльку. Медленно я стала подниматься вверх. Надо было пристегнуться, но я забыла.

Через какое-то время я увидела парк, освещенный фонарями. Дождь брызгал в лицо, и я вытирала его рукавом. Хорошо, что парк работает круглосуточно, наверное, основной доход тут приносят любовные парочки.

Вот пруд, дуб, и я даже разглядела оранжевый контейнер.

Никого не было.

Он ждал. Наверное, он осматривал окрестности и проверял, не привела ли я кого-нибудь с собой.

Постепенно я спустилась вниз, и полянка исчезала из вида. Я достала из кошелька деньги и, как только моя люлька достигла земли, просто сунула их в руки мужчине, который принимал билетики.

Похоже, моя инициатива только обрадовала его.

Я вновь увидела дуб и эту вонючую помойку. Мужчина в темной кожаной куртке шел к тому месту, где совсем недавно стояла я. Узнать его было нетрудно, я не ошиблась в своих прогнозах – это был Носиков Леонид Ефимович!

Сердце мое сжалось. Я знала, что сверху лежат настоящие деньги, и очень надеялась, что в такую погоду он не полезет на дно чемодана и не поймет, что его обманули.

Как только он взял сумку и отошел в сторону, перед ним, словно мираж, вырос Воронцов.

Он что-то сказал вору.

Видно, Носиков отдал команду, и из кустов, точно две черные тени, выскочили две огромные собаки. Они бросились на Воронцова, но упали на землю за несколько шагов до него… Прислонившись к дубу, в тени стоял Мелех, а в его руках был пистолет.

Поняв, что он проиграл, Носиков бросился в сторону небольшого леса. За ним было шоссе, наверное, там он оставил свою машину. Мелех побежал следом. Если бы Носиков бросил сумку, то, пожалуй, догнать его было бы сложнее, но жадности в этом человеке было куда больше, чем ума, и уже через несколько секунд он, поваленный здоровым Мелехом на землю, извивался, пытаясь вырваться.

Я увидела, как Воронцов разговаривает по телефону, потом зазвонил и мой аппарат.

– Привет, голова еще не закружилась?

– Вы о чем?

– Неужели ты думаешь, что я оставил тебя без присмотра? Слезай с этого колеса, мы тебя заберем.

– А Солька? – дрожащим голосом спросила я.

– С ней все в порядке, думаю, она сама расскажет тебе, как доблестный Стас вынес ее на руках из собачьего питомника.

Я зарыдала.

– Не плачь, – мягко сказал Воронцов, – на улице и так мокро…

Домой меня повез Воронцов. Настроение у него было отличное, пожалуй, у меня тоже, только очень хотелось поскорее обнять Сольку.

– А Носиков… он где? – спросила я.

– Я поехал за тобой, а его Мелех доставит куда надо.

– А куда надо? – спросила я. – Он убьет его?