Академия чаросвет. Тень - Ольга Ярошинская

спину прямой точно на балу.

– Знаешь, Себастиан, – пробормотал Ларг, глядя ей вслед. – Это, конечно, не мое дело… Но впредь подходи к выбору половых партнеров со всей ответственностью.

– Просто жуть, – выдохнула Ронда, опустив, наконец, щиты. – Ну что, пойдем? Посчитаем, кто поймал больше.

Алеф встретил их у полосы старта. Забрал пригоршню бантиков у Ронды, пару штук Ларга, вопросительно посмотрел на него. Бас сунул руку в карман и вытащил один единственный бант.

– Серьезно? – недоверчиво спросил Алеф, забирая желтую ленточку. – Ну, ты отдашь мне его, или он тебе дорог как память?

Бастиан нехотя разжал пальцы. Во рту еще был вкус ягодных поцелуев Мэди, руки осязали нежность ее кожи, а перед глазами то и дело всплывало, как она светилась от его ласк, вспыхивая от каждого прикосновения.

И как она выглядела потом: с опухшими губами, со следами укусов на шее. Как она отводила глаза и шарахалась от него, как от ночной твари. Только он еще хуже.

– Ладно, зачет, – буркнул Алеф. – Сходи к целителям, а то полрожи в крови.

Бас пошел сразу к чаромобилю и, сев за руль, вдавил педаль в пол.

***

– Сын? – удивленно спросил отец, отложив газету. – Ты в порядке?

Бас мотнул головой, застыв посреди кабинета. Плотные шторы закрывали окно, но узкий луч света падал в щель между ними прямо ему на лицо – точно указующий перст, что нашел виноватого.

Отец торопливо поднялся, подошел, обнял его за плечи, обеспокоенно вглядываясь в глаза.

– Я все испортил, – глухо признался Бастиан. – Я все испортил, папа!

***

Я спустилась на один оборот винтовой лестницы башни, когда услышала, как внизу хлопнула дверь. Сердце подпрыгнуло, и я трусливо замерла, не зная, что делать. Бежать назад? Бас услышит шаги. Столкнуться с ним лицом к лицу? Я была не готова. Взмахнув рукой, я укрылась тенью.

Через пару ударов сердца показался Бастиан – хмурый, уставший, с пластырем во всю щеку. Он поднимался по ступенькам, не замечая меня, и я вжалась в кирпичную стену.

Шаг, второй, ближе… Лестница едва слышно гудела. Я почти выдохнула от облегчения, но Бас вдруг застыл с занесенной на ступеньку ногой прямо рядом со мной.

Я замерла точно мышка, глядя на него во все глаза: взъерошенные темные волосы, густая тень щетины на подбородке, под глазами круги, как будто он вовсе не спал этой ночью. Закрыв глаза и запрокинув голову, Бас втянул воздух и выдохнул с едва слышным стоном.

На его губе была ссадина – то ли ударился, пока бегал по лесу, то ли это след от моих зубов. Волна тягучего жара прокатилась по телу, когда я вспомнила, как целовала и кусала его в ответ, как извивалась в его объятиях от наслаждения.

Бас повернулся ко мне, но его взгляд уперся в стену, чуть выше. На миг мне захотелось качнуться вперед, коснуться его губ своими, почувствовать легкую горечь кофе… Я осторожно сползла на ступеньку ниже. Бас напряженно разглядывал стену, и я спустилась еще на шажок, готовясь бежать.

Он медленно протянул руку туда, где я стояла мгновением раньше, погладил стену кончиками пальцев. Вздохнув, тряхнул головой и пошел наверх.

Глава 24. Сумерки

В Порожках ничего не изменилось: тот же грязный снег, серые дома на тонких ножках свай, лучи света, разрезающие темное небо, но я сама стала другой. Я покосилась на Первого, что стоял рядом со мной на башне, вцепившись в холодные поручни, и вглядывался в мертвый город, спящий за рекой.

Теперь я помнила Первого молодым, и эти воспоминания делали его фигуру объемнее, объясняя боязнь и странный трепет, которые я к нему испытывала. В детстве я считала его своим отцом. Высокий, серьезный мужчина с ледяными глазами, который постоянно ходил к моей маме, дарил ей цветы, помогал выживать в холодном мире Сумерек, – что еще я должна была думать? Мама не говорила о моем настоящем отце никогда, обрывая расспросы на полуслове. А Первый всегда был рядом. Суровый, хмурый, в лучшем случае – не обращающий на меня внимание, но куда чаще – раздраженный одним фактом моего существования. Сейчас, перебирая картинки из памяти, я понимала – я мешала ему, не давала маме забыть о том, другом.

– Сопротивление становится сильнее, – сказал Первый. – Мы готовимся к революции.

– Разве тени могут сражаться с чаросветами? – с сомнением произнесла я.

– У нас есть артефакты, отражающие чары, – ответил он. – Без них чаросветы такие же люди из плоти и крови. Уж поверь, их вполне можно убить.

Я поежилась то ли от холодного пронизывающего ветра, который дул тут наверху, то ли от безжалостных слов.

– Восстания можно избежать, – вспомнила я пророчества Фелиции. – Есть шанс решить все миром.

Первый растянул тонкие губы в улыбке, но она больше походила на еще один шрам на его бледном лице.

– Ты привлекла внимание, Мэди, – сказал он. – Когда мы были в Левых Порожках, ты использовала свой чаросвет, и это заметили.

– Мы могли погибнуть, – обескураженно пробормотала я. – Я пыталась спастись…

– Река засветилась, ты выдала и себя, и нас, – продолжил Первый, вглядываясь во тьму. – Раньше на этой башне дежурил чар. У него был хороший уровень чаросвета, не ниже шестидесяти. Вместо него поставили обычного зеркальщика.

Я видела внизу толстяка в теплом пальто, который встретил нас и пропустил к зеркалам, что сияли над головой отраженным светом.

– Ты понимаешь, что это значит? – спросил Первый.

Я спрятала нос в пушистый шарф, которым меня замотала тетя Рут, и покачала головой, хотя понимала – это не значит ничего хорошего.

– На случай поломок в башне обычно дежурит чар, который может поддержать свет какое-то время, – пояснил Первый. – Кто-то покрепче того ослепшего чара.

– Он ведь помог, – напомнила я. – Если бы не Расмус…

– …то Элия осталась бы жива, – перебил меня Первый. – Куда важнее то, что происходит сейчас, Мэди. Чара убрали. Вместо него теперь простой человек. Когда зеркала погаснут – а это случится – он не сможет сделать ничего. Мы останемся в темноте. То же самое случилось на левом берегу реки. Ты видела.

– Может, это лишь совпадение. Зеркала не погаснут…

Я умолкла, не веря самой себе. Я уже успела рассказать Первому все, что помнила о ночи, обрушившейся на Левые Порожки. О чаросвете, что шел по городу с зубастой свитой. И вот теперь он говорит, что это случится вновь. Из-за меня!

– Мы будем готовы, Мэди, – заверил Первый. – Пусть чаросветы приходят. Они встретят отпор, и их злобные твари тоже. Тени везде. Нас предупредят.

– Я не