Мусорщик - Андрей Константинов

И Зверев начал задавать вопросы.

…Содержать свою машину на одну пенсию Костылеву стало тяжело. И он дал в «Рекламу-шанс» объявление о продаже… припоздал, конечно. По весне-то цены выше. «А машинка — куколка, игрушечка. Ухоженная, пробегу всего двадцать семь тысяч… Ну, короче, дал объявление, пошли звонки. Но все чего-то покупатель прижимистый, за рупь с полтиной хочет новую, считай, тачку взять… Ну это хрен! Ищите дураков в другом месте. Я так решил: дешевле, чем за две тыщи, не отдам. А в воскресенье, 17-го числа, аккурат этот Паша позвонил. Приезжай, говорю, смотри, щупай. Он быстро приехал, особо ничего и не смотрел. Пустил движок, послушал и сразу говорит: беру. И отмусоливает баксы. Пиши, говорит, Валентин Василич, доверенность… Я ему: — А разве так можно?.. Можно, говорит, я ее прямо щас и заберу. А потом оформим чин-чинарем. Сегодня-то, мол, воскресенье, и дело к вечеру. Уже и конторы все нотариальные закрыты. Пиши, говорит, доверенность от руки, теперь так можно… Я, правда, засомневался: не жулик ли? Может, думаю, у него доллары фальшивые. А он смеется: поехали в валютник, проверим. Проверили. Все чин-чинарем, настоящие доллары. Ну, все. Взял он ключи, документы и уехал, как участник коммунистического субботника… Чего тебе еще надо?»

Звереву было много чего надо. И он начал задавать вопросы. Выяснилось, что обалдевший от пачки долларов пенсионер ничего толком не запомнил. Фамилия Паши была то ли Голев, то ли Гулев. Отчество? Вроде Петрович. Номера или хотя бы серии паспорта он тоже не мог вспомнить. Да и самого паспорта в руках не держал. Паша просто продиктовал ему свои паспортные данные… Это, в общем-то, Зверева нисколько не огорчило: наверняка паспортные данные — липа. Описание внешности Паши тоже страдало приблизительностью: «Твоего примерно роста и твоего примерно возраста. Волосы темные. Глаза как глаза. И уши, соответственно, как уши. Джинсовая куртка и штаны. Черная рубашка. Обувь?.. А хрен ее знает!.. Шрамов, наколок, дефектов речи нет. А мне что — детей с ним крестить, чтобы я его разглядывал?»

Косвенно, конечно, рассказ Костылева подтверждал, что Паша причастен к «делу Малевича». Но что с этого? Да ничего! В этом и так нет особых сомнений.

Но Зверев не унимался:

— А в какое время вам звонил Паша?

— Да уж к вечеру дело было… часов семь.

— Поточнее не вспомните?

— Нет, не скажу…

— А откуда он звонил, Валентин Василич?

— А я почем знаю? У меня этого… как его… АОНа… нету.

— Я понимаю. Но все-таки: ваше личное ощущение? Из дома? Из уличного автомата? Из автомобиля? Может быть, вы слышали в трубке какие-то посторонние звуки? — настаивал Сашка. И вот тут-то птичка Удача задела его своим крылом.

— Из кабака он звонил, — сказал Костылев. — Бля буду, из кабака.

— Почему вы так думаете? — насторожился Зверев.

— А музыка там играла.

— Но ведь музыка-то может быть и из радио, и из телевизора…

— Э-э, брат! Там живьем играли… Даже аплодисменты маленько слыхал… Нет, там живьем играли.

Так, подумал Зверев, уже теплее… А вдруг?

— Вы уверены? — спросил он осторожно.

— Что ж я, пацан? Я сам на аккордеоне играл когда-то.

— Отлично, — сказал Зверев. — А что за музыка была?

— Да такая… типа «Бесаме, бесаме мучо…».

— Латиноамериканская?

— Точно!

Зверев задал еще много вопросов, чем здорово утомил пенсионера-аккордеониста, но ничего более не узнал. Напоследок он спросил:

— А почему вы сказали, что Паша «уехал, как участник коммунистического субботника»?

— Да это я так, к слову.

* * *

Птица Удача коснулась своим крылом Александра Зверева. Коснулась, не более. Зверев отлично знал, насколько капризна и непредсказуема эта птичка: то она с руки клюет, а то…

Зверев раскрыл «Весь Петербург-97». А сколько же в Питере кабаков?.. Ой, мама! Это же караул какой-то!

Ладно, будем думать… Ну, во-первых, из списка сразу можно исключить всякого рода кафе, трактиры, харчевни. Живая музыка — это для солидных и дорогих заведений. Во-вторых, следует исключить рестораны национальной кухни. Маловероятно, что в «Бухаре» или «Шанхае» станут наяривать латиноамериканскую музыку. Там в ходу национальный колорит… А вот если кабак называется «Сомбреро» или «Кактус», то — вполне! Ну-ка, посмотрим.

Через несколько минут он выписал четыре названия: «Mexico», «Эль-Пасо», «Кармелита» и… «Сомбреро». От того, что он угадал с этой шляпой, Звереву показалось, что сегодня фарт сам прет в руки. Он набрал «шляпный» номер…

Десять минут спустя он понял, что ошибся — ни в одном из «латиноамериканских» заведений родную музыку не лабали. Эх, птичка-птичка! Где ты, птичка? Цып-цып-цып…

Стало ясно, что предстоит огромный труд по обзвону всех кабаков Санкт-Петербурга. Изначальное предположение, что такую музыку лабают только в заведениях с латиноамериканскими названиями, теперь казалось ему смешным… Любой подгулявший барыга мог заказать оркестру «танго для любимой» хоть в «Полесье», хоть в «Полярном». Зверев матюгнулся и пошел по алфавиту.

Через час, когда он уже раз двадцать услышал ответ типа: «…извините, наши музыканты латиноамериканского репертуара не играют», он понял, что птица Удача улетела окончательно.

…Бесаме, бесаме мучо…

Зверев продолжал терзать телефон… Извините, наши музыканты такое не играют… Извините, наш ансамбль не исполняет… Жаль, но… Извините… А в «Текилу» вы звонили?.. Нет. не звонил.

Стоп! Стоп… в какую «Текилу»?

— Простите, а в какую такую «Текилу»? — спросил Зверев. Никакой «Текилы» в справочнике он не видел.

— А это новое заведение на проспекте Просвещения. Они недавно открылись… говорят, у них там настоящие латиносы играют.

— Большое спасибо, — сказал Зверев… Бесаме, бесаме мучо… Значит, «Текила»?.. Стремная птица сидела на дереве, чистила перышки и косила на Сашку круглым блестящим глазом.

…Над входом в ресторан сверкал неоновый кабальеро в мексиканской народной шапке. Физиономия у него была продувная, в левой руке кабальеро держал огромную бутыль с текилой. Зверев припарковался рядом с огромным джипом и вошел в ресторан. Интерьер был выдержан в гротесково-мексиканском стиле. А вот музыка… Музыка звучала наша. И от этого у Сашки сразу пропало настроение.

Быстро подскочил официант, сунул меню в роскошной кожаной папке с золоченым изображением того самого кабальеро, что светился над входом. Зверев в меню смотреть не стал, сказал:

— Принесите мне кофейку.

— У нас восемь сортов кофе. Есть совершенный эксклюзив.

— Без затей. Крепкий, черный, горячий. Официант исчез, а через пару минут появился, поставил на столик кофе.