Главный противник. Тайная история последних лет противостояния ЦРУ и КГБ - Джеймс Райзен

Одним из наших условий поставки «Стингеров» была глубокая проверка всех кандидатов. Афганские курсанты этой и всех последующих групп проходили серьезную проверку как в плане надежности, так и технической подготовки. Предпочтение отдавалось кандидатам из числа моджахедов, на счету которых уже были советские или афганские самолеты, сбитые с помощью советских зенитных ракет типа СА-7. Эта ракета — ухудшенная копия более ранней американской ракеты — была в арсенале моджахедов уже несколько лет, но ее применение было малорезультативным. Важность технической подготовки была очевидной, но не меньшее значение придавалось надежности. Существовали серьезные опасения, что афганцы могут продавать кому-то «Стингеры». Учитывая, что Афганистан граничил с Ираном и Советским Союзом, недостатка в покупателях не было. Эта программа, как и все другие, финансировавшиеся Соединенными Штатами, предусматривала обучение только афганцев. Иностранные волонтеры к ней не допускались, это была слишком пестрая публика, главным образом подонки из тюрем арабских стран.

В какой-то момент в ЦРУ изучали предложение о создании добровольческого арабского легиона для участия в афганской войне, но от этой идеи быстро отказались как порочной и непрактичной. Вопреки распространенным представлениям ЦРУ никогда не вербовало, не готовило и вообще никак не использовало арабских добровольцев. Афганцы сами проявляли большое стремление к боевым действиям, и у нас не было причин лишать их возможности удовлетворить свои желания.

— Свет! — скомандовал инструктор на дари, и комната осветилась, в ней сидели около дюжины моджахедов. В самом центре находился инженер Гафар, бородатый мужчина, явный лидер в группе. Я имел подробную информацию о всех курсантах, включая Гафара, на счету которого было два подтвержденных сбитых с помощью СА-7 самолета. У всех бойцов была требуемая правилами борода. Все одеты в серые или бежевые шалвар-камезы и закрученные шапки читрал.

— Готовы для итоговой парной тренировки? — спросил инструктор своих необычных слушателей.

К Гафару с учебным «Стингером» в руке присоединился его второй номер. Он молча кивнул головой.

— Выключить свет! Тренировка по порядку! — пролаял инструктор, подавая другой учебный «Стингер» второму ракетчику. Он выкрикнул несколько команд своему помощнику за простыней, чередуя пушту с английским, чтобы я мог следить за процедурой. Складывалось впечатление, что группа хорошо подготовилась к моему визиту. В бытность свою на военной службе я не раз проводил инспекторские проверки и не ожидал тут ничего нового.

— Дай нам две цели, слева вверху и справа в центре.

— Готовы?

— Готовы, — ответили курсанты в унисон.

— Первый шаг?

— «Стингер» на плечо, — последовал мгновенный ответ.

— Второй шаг?

— Снять переднюю крышку и поднять прицел!

— Третий?

— Завинтить в гнездо батарею блока охлаждения, запустить мотор гироскопа, — без запинки ответил Гафар. (Сопровождавший меня пакистанский бригадный генерал делал синхронный перевод, позволявший мне следить за ходом тренировки.)

— Начать сопровождение! Цель Гафара — вверху и слева. Цель Гуля — справа, — скомандовал пакистанский офицер.

Шум гироскопа нарастал по мере того, как два ракетчика сопровождали свои цели, к нему добавилась вибрация от прижатых к щекам корпусов «Стингеров». Каждый раз, когда учебная ракета захватывала цель, в классе раздавался пронзительный скрежет системы идентификации «свой — чужой». По этому вопросу даже был спор, стоит ли снабжать поставляемые моджахедам «Стингеры» системой опознания «свой-чужой», поскольку в небе Афганистана не было «своих», а боевики считали это просто еще одним из элементов звукового сопровождения, которое им так нравилось. Вибрация на щеке была еще одним важным признаком, позволявшим ракетчику делать вывод, что цель захвачена, когда в грохоте боя он может не услышать звуковой сигнал опознавателя «свой — чужой».

— Следующее? — выкрикнул инструктор.

— Предохранитель! — немедленно ответили оба командира одновременно, нажимая покрытую черной резиной кнопку с левой стороны и чуть впереди рукоятки.

Звук громкой сирены заполнил комнату, и вибрация подсказала обоим ракетчикам, что они захватили цель.

— Следующее?

— Взять упреждение по углу места, поймать цель в прицел, нажать спуск, — оба голоса звучали в унисон.

— Ваши цели Ми-24Д. Какой из трех прицелов вы используете?

— Центральный прицел!

— Огонь! Отбой. Двецели поражены.

Инструктор облегченно улыбнулся, явно довольный проведенной демонстрацией. Если ракетчики будут так же уверенно действовать в поле, каждая их ракета попадет в цель.

— Инженер Гафар, для чего вы делаете упреждение по углу места перед стрельбой?

— Потому что ракета вылетает на шесть метров вперед и слегка снижается, прежде чем включится маршевый двигатель. Упреждение позволяет держать ракету на цели, которую она захватила. Если не упреждать, то ракета может опуститься слишком низко и потерять цель.

Я покинул класс, находясь под впечатлением больше от импровизированных условий для тренировки, чем от разыгранного для меня представления. Тем не менее вынес убеждение, что бойцы сумеют эффективно применять «Стингеры». В отличие от английских ракет «Блоупайп», которые в небольшом количестве появились в Афганистане почти год назад, «Стингер» был как раз тем оружием типа «выстрели-и-забудь», в котором они отчаянно нуждались. Это была ракета, которая позволяла ракетчику выжить и рассказать о своей встрече с советским штурмовым вертолетом.

Ракета «Блоупайп» требовала, чтобы боец сначала поймал цель в оптический прицел, а затем, стоя во весь рост, управлял полетом ракеты к цели. Результат этой дуэли одиночки-ракетчика с вертолетом Ми-24Д был вполне предсказуем: боец оказывался погибшим мучеником джихада.

Ракеты советского производства типа САМ-7 были вполне доступны на «черном» и «сером» рынках, но их эффективность была не намного больше, хотя и в силу других причин. Эта ракета была надежной, но с определенной оговоркой — когда она «смотрела» на раскаленные выхлопные трубы двигателей вражеского вертолета. Эта ракета очень редко могла захватить подлетающий на встречном курсе вертолет. Таким образом, афганский боец должен был ждать, пока вертолет или другая более быстрая цель подлетала, сбрасывала бомбовый груз и пускала ракеты, а затем на обратном курсе ракетчик должен был выскочить из окопа и выпустить ракету, конечно, если он еще был жив.

«Стингер» был во всех отношениях новаторским оружием и еще до того, как был произведен первый выстрел в боевой обстановке, в рядах глубоко суеверных бойцов стал распространяться слух, что он обладал некой магической силой. В конечном счете «Стингер» стал для повстанцев каким-то американским амулетом, талисманом победы.

Несмотря на то что я никак не участвовал в первоначальных дебатах в Вашингтоне относительно целесообразности передачи афганцам «Стингеров», косвенно я был вовлечен в этот процесс и знал, какое напряжение это вызвало на Капитолийском холме. Клэйр Джордж поручил мне информировать сенатора Сэма Нанна из сенатского комитета по вооруженными силам, что технология «Стингер» уже не была для Советов секретом. Офицер ГРУ, купивший эту систему у агента из НАТО, был не кем иным, как полковником Сергеем Боханом, человеком ЦРУ в Афинах. Теперь, покидая учебный класс в Оджри, я говорил себе: будем надеяться, что после всех шумных дебатов относительно использования этой штучки в войне она по-настоящему заработает.