Бригада (1-16) - Александр Белов

Чем ниже спускался Саша в кратер, тем горячее становились его стенки. Телом Белов этого не чувствовал, из-за костюма, ощущалось тепло только кожей лица за толстым стеклом шлема. А становилось все жарче и жарче. Стенки кратера дымились, источая удушливые газы, снизу вулкан дышал жаром. Чувство было такое, будто спускаешься в разверзшийся под ногами ад.

Наконец он ступил на твердую почву. Саша отпустил трос и огляделся. За маревом струй, газов и пара противоположной стенки кратера не было видно. Дно было неровное, бугристое, похожее на гигантскую воронку с кое-где причудливо застывшей лавой. На дне воронки, будто угольки в печке, мерцали красные камни. Белову вдруг почудилось, что он оказался на какой-то еще не остывшей как следует планете, у которой местами поверхность жидкая, и стоит наступить на такую, подернутую, будто золой, корку, как тут же с головой провалишься в раскаленную лаву.

Опробовали переговорные устройства. Они были исправны. Штернгарт не терял даром времени, обследовал грунт, делал замеры, фотографировал. Когда Саша приблизился, объявил по радиосвязи:

— Пойдем к пробке. Только на дыхательные аппараты нужно перейти. Дальше будет жарковато.

Саша включил кислород. То же самое сделал и Штернгарт…

Держась друг от друга на небольшом расстоянии, вулканологи двинулись к центру кратера. Шли порознь на тот случай, если один угодит в ловушку, другой мог прийти ему на помощь. Путь лежал через трещины, ямы и бугры. Здесь в некоторых местах газ вырывался из-под земли с шипением. Красных разогретых камней становилось все больше. Метров через двадцать вновь сошлись со Штернгартом. Еще раз проверили уровень радиации. Он оказался в норме. Прошли еще шагов сто, и Штернгарт пожаловался:

— Пекло невыносимое. Еще немного и я, кажется, в головешку превращусь.

— Какая температура за бортом? — пошутил Белов, глянув в сторону идущего неподалеку ученого.

Осип Ильич махнул рукой. Лицо его, слегка искаженное стеклом шлема и маревом, было расстроенным.

— Понятия не имею. Термометры я с собой взял обычные, шкала на них показывает температуру только до пятисот градусов. Накрылись термометры.

— Что?! — не смог скрыть удивления Белов. — Вы хотите сказать, что сейчас больше пятисот?

— Угу, — раздался в наушниках Белова невеселый голос Штернгарта. — Я так думаю, градусов семьсот, а может, и все восемьсот. Я считал, что со времени последнего извержения кратер успел остыть. Но, нет. Дальше идти нельзя, мой костюм просто не выдержит. Подошва и так, кажется, уже дымится. А жаль, очень хотелось бы до пробки дойти, а заодно уровень радиации измерить.

В своем КТ-1 Белов чувствовал себя превосходно. Он вообще не ощущал тепла, и если бы Штернгарт не сказал ему, какая вне костюма температура, он так и оставался бы в неведении. Однако сейчас Саша огляделся и увидел, что окружающие его камни изменили окраску. Они были не красными, а раскаленными добела.

— Я схожу к пробке и сделаю необходимые замеры, — объявил Белов и подошел к ученому.

Осип Ильич покрутил головой.

— Не нужно, Саша, это опасно.

Однако в голосе Штернгарта не было настойчивости, и Белов понял, что он тоже был бы не прочь, если бы Саша сходил к центру кратера, однако отговаривал его ради приличия.

— Мне нужно идти, — твердо сказал Белов. — А то, что же это за испытатель такой, который не доводит дело до конца. А вы здесь оставайтесь. В случае чего помощь окажете.

Белов взял из рук Штернгарта радиометр и медленно направился к жерлу вулкана. Чем ближе он подходил к центру воронки, тем плотнее становился уровень концентрации в воздухе газов и пара. Все больше попадалось на пути раскаленных пород. Земля казалась зыбкой, и Саша теперь более тщательно выбирал то место, куда в следующий раз следует поставить ногу. КТ-1 превосходно выдерживал испытание. Материя оказалась не только жаростойкой, но и теплоизоляционной. Внутри костюма температура так и не повысилась. Вот только из-за отсутствия системы вентиляции Саша потел неимоверно, но на такие мелочи не обращал внимания.

И вот из марева выплыла так называемая вулканическая пробка. Она была совсем не из твердой породы, как представлял себе Белов, а вязкой расплавленной массой. В плотном, затуманенном воздухе угадывались ее очертания. Пробка имела форму круга с неровными краями. Диаметр составлял около десяти метров. Расплавленная масса была живой, она шевелилась, переливаясь всеми цветами радуги, булькала и шипела.

«Огненный цветок, — пришло на ум Белову сравнение, — как в сказке».

Он постоял несколько секунд молча, взирая на это чудо природы, потом включил датчик. Он вновь показывал радиоактивную аномалию. Перед тем как уйти, Белов сделал несколько фотоснимков. Саше повезло — пробка вдруг зашипела, из нее вырвалась струя пара, а затем поднялся столб лавы. Белов вовремя успел нажать на спуск фотокамеры. Кадр получится отменный. Однако в следующее мгновение огненный цветок, булькнув, вздыбился — и Белов едва успел отскочить, как на то место, где он стоял, выплеснулась раскаленная масса. Саша не стал дальше искушать судьбу. Он повернулся и зашагал к поджидавшему его Штернгарту. Ученый ждал его с нетерпением.

— Ну, что там, Александр?

— Фонит, — лаконично ответил Белов.

— Я так и думал! — Осип Ильич был очень возбужден. — Пока я вас здесь поджидал, я вот что надумал. Интенсивная радиационная аномалия в пробке связана, скорее всего, с подъемом кислой магмы, а это значит… а это значит, Саша… — Штернгарт никак не решался договорить до конца свое предположение.

Внезапно Белова озарило:

— Это значит, что скоро будет извержение!.. — закончил он за Штернгарта.

Штернгарт молча кивнул. И словно в подтверждение этого открытия за спиной вулканологов раздался взрыв. Он произошел в том месте, где несколько минут назад находился Белов. В небо поднялся столб пепла, камней и газов, а несколько мгновений спустя на Белова и Штернгарта обрушился град из мелких камней.

— Черт побери, Саша! — вскричал Осип Ильич. — И это только начало! Скоро здесь будет кромешный ад!

Не сговариваясь, вулканологи двинулись к стенке кратера. До троса, ведшего на поверхность земли, было немногим меньше ста метров. Не такое уж и большое расстояние в обычных условиях на земле. За пару минут, не торопясь, можно преодолеть, а спринтеры так вообще за восемь секунд, а то и меньше, бегают. Но здесь в кратере вулкана стометровка приравнивалась к трем километрам, причем по пересеченной местности. Шли с трудом в горку, через бугры и кочки, обходя препятствия, стараясь не наступить на раскаленные камни.

Обмундирование у Штернгарта действительно было мало приспособлено к таким высоким температурам. Ученый задыхался, шел с трудом передвигая ноги.

Когда до троса осталось метров пятьдесят, раздался гул,