Слишком грешен - Эрика Ридли

— Я его знаю еще со времен Итона, — объяснил призрак. — Мой старший брат к тому времени уже закончил обучение, а мы с Форрестером одного возраста.

— Вы учились в Итоне?! — Сьюзен была ошеломлена словами привидения.

— Хотелось бы добавить, что на протяжении всей учебы я был самым сильным студентом.

Сьюзен прищурилась.

— Вы ведь говорили мне, где жили до переезда в Борнмут, — сказала она. — Только я забыла.

— Нет, этого я вам не говорил. — Призрак полетел вперед. — Но если вас это так интересует, то извольте: я жил в Лондоне. Хотя подозреваю, что Эван всегда предпочитал жить в своем коттедже в Бате.

— Так у него есть коттедж!.. Ого! Простите, вы сказали — в Лондоне?

— Да, коттедж у него в Бате, а городской дом в Лондоне, — пояснил мертвый мистер Ботуик. — И у него всегда была готова для меня комната на тот случай, если я приеду в город, потому что большую часть времени я проводил в отцовском поместье в Суррее.

Сьюзен настолько шокировали его слова, что она была не в состоянии идти дальше и ухватилась за ближайшее дерево.

От беспечных признаний мертвого мистера Ботуика у нее закружилась голова. Неудивительно, что он казался обиженным и смотрел на нее с пренебрежением, когда она свысока смотрела на него, полагая, что такое поведение дозволено великосветским особам. И вот теперь выяснилось, что они с ним одного поля ягоды.

И еще неудивительно, что живой мистер Ботуик столько раз напоминал ей светского льва — из тех, что появляются в самых дорогих лондонских клубах, выезжают на верховые прогулки в Гайд-парк или играют в вист на званых ужинах. Он действительно был одним из этих джентльменов, бывал во всех этих местах, да еще к тому же во многих других, когда отправлялся на отдых. Коттедж в Бате. Усадьба в Суррее. А она понятия об этом не имела.

Сьюзен пришла к нему и занималась с ним любовью, потому что верила, что, несмотря на его многочисленные и разнообразные изъяны, где-то в глубине его души прячется порядочный и добрый человек. И вот теперь, к ее полному унижению, выясняется, что она, по сути, отдалась выдуманному персонажу, а не реальному мужчине.

— Но довольно болтать! — Мертвый мистер Ботуик, подпрыгивая на песке, отлетел от дорожки по направлению к дому брата. — Давайте раздобудем наконец этот сейф.

Сьюзен медленно поплелась за ним. По крайней мере мистер Ботуик не навязал ей какой-то романтичной лжи. Если бы только он заговорил о любви, а она позволила бы себе поверить его словам… Сьюзен сомневалась, что ее разбитое сердце выдержит это. Особенно после того, как она узнала о том, что Эван собирается уехать, не попрощавшись с ней. И это если не считать того, что он целился в ее грудь из пистолета.

Мертвый мистер Ботуик оглянулся на нее. Его призрачное лицо выражало нетерпение. Вот человек, который погиб за свою сильную веру в то, что такое хорошо, а что — плохо. А ее даже в пример не поставить. Но теперь у нее есть шанс доказать силу своего характера и добиться того, чтобы все пошло своим чередом.

— Вы готовы? — Призрак знаком предложил ей пройти вперед. — Если экипажи брата уже загружены, то у нас мало времени.

— Вы правы. Давайте доведем дело до конца, — кивнула Сьюзен, прикасаясь кончикам пальцев к висящему у нее на груди кресту. Кто-то должен биться за тех, у кого нет такой возможности.

И, расправив плечи, она вышла из-за деревьев.

Эван поставил шкатулку-сейф в тайник, устроенный специально для подобных случаев позади конюшен, привел в действие запорный механизм и засыпал крышку сундука пропахшей навозом землей. После того как его лошади несколько раз пройдутся по этому месту, засыпанный сеном кусок земли ничем не будет отличаться от остальных. Отличное место для тайника. Теперь можно простучать все половицы в доме и хоть стены сокрушить, но шкатулку не найдешь.

Сначала Эван намеревался взять ее с собой, однако, подумав, пришел к выводу, что это будет необоснованный риск. Если его карету остановят где-нибудь в пути, обнаружить в ней предмет такого размера не составит труда.

Так что в настоящее время его волновал всего лишь один вопрос: куда поехать?

Несмотря на полное отсутствие доказательств, указывающих на его преступления против Короны, — не считая, разумеется, того, что зарыто в землю в том месте, где недавно облегчилась одна из его кобыл, — оставаться в Борнмуте неразумно. Конечно, жители городка будут держать язык за зубами, но их слишком много, и почти все они связаны с торговлей контрабандным товаром. Если кто-то начнет их допрашивать, то имя Эвана обязательно всплывет. Поэтому лучше убраться отсюда, пока ничего такого не произошло. Конечно, он навсегда останется под подозрением, но, поскольку никаких доказательств нет, можно будет вести относительно нормальную жизнь. Где-нибудь.

Может, в Бате. Его коттедж расположен далеко от центра города, так что при желании он может ни с кем не видеться и не разговаривать.

И уж точно он не поедет на эту дурацкую ассамблею.

Губы Эвана дрогнули. Теперь, когда он не связан с пиратами, он оказался совершенно свободным человеком. И если бы ситуация столь неожиданно не изменилась, он вполне смог бы сопровождать мисс Стэнтон на празднества. Подносить ей галеты и пунш, к ее вящей радости, прижимать ее к себе во время танца.

Раздосадованный тем, что его мысли снова и снова возвращаются к одному и тому же, Эван зашел в конюшню и повесил лопату на гвоздь. Надо наконец признаться себе в том, что он влюбился.

Конечно, он мог вспоминать о минутах, проведенных на пиратском корабле, но при этом у него не появлялось ощущения, будто у него отобрали важную часть его жизни.

А вот мисс Стэнтон ему будет безумно не хватать.

Ему пришло в голову, что он даже сможет спокойно жить без авантюрных и Незаконных приключений, придающих жизни остроту, но он никогда не будет счастлив без Сьюзен.

Выйдя из конюшни, Эван направился к дому. Его проблема, отчетливо осознавал он, состоит в том, что он безнадежно болен любовью, но у него нет средства излечить этот недуг. После их противостояния и особенно после того, как он направил на Сьюзен пистолет, она наверняка скорее всадит ему в горло свой нож, чем даст короткую аудиенцию.

Толкнув переднюю дверь, Эван резко остановился, увидев, что объект его страсти остановился у дальней стены и ему преградили путь два лакея.

— Впустите ее, — тихо сказал он.

Слуги повиновались.

Подняв руки, Сьюзен набросилась на них с кулаками. Слуги явно ожидали чего-то подобного, поэтому предпочли поскорее убраться подальше. Сложив на груди руки, Сьюзен вздернула подбородок и бросила на Эвана дерзкий взгляд.

Такая отвага наверняка произвела бы на него впечатление, если бы мисс Стэнтон не была облачена в напрочь испорченную версию своего вчерашнего платья, каждый кусочек которого был помят, перепачкан или поблескивал песчинками. Её волосы превратились в светлую растрепанную копну, из которой выглядывали кусочки сухих листьев.