Karmalogic - Алексей Ситников

Нередко мы смотрим на людей глазами кота из «Шрека», чтобы вызвать умиление и по возможности добиться поощрения. Выглядит трогательно, но тем самым мы, боясь не понравиться кому-нибудь важному, упускаем возможность реализовать собственную программу действий.

Этот кто-нибудь, совсем не обязательно один конкретный человек — общество в целом создало за свою долгую историю невероятное количество нормативов и стереотипов. «Приличный человек так не поступает», — часто говорим мы себе. Но это попытка личности следить за собой глазами общества. Некоторые называют это словом «совесть». Другие — «правильность». Можно назвать как угодно, но всегда надо иметь в виду главное — наше душевное здоровье. Дело в том, что таким образом — превращая внешнюю оценку во внутренний голос — общество диктует нам свою мораль. Хотите войти в определенную группу, прослойку, касту — извольте вести себя как правильный, с их точки зрения, человек. При этом никто не будет объяснять кандидату, что именно в их кругу считается правильным.

«Голоса» — то есть добровольное следование чужим правилам — очень ограничивают свободу личности и ее способность реализовывать свои желания. А свобода — это способность хотеть того, чего хочешь на самом деле. Жить в соответствии с законами и нормами общества важно, это бесспорно. Но не важнее наших собственных интересов.

Правильность — это некие социальные ограничения, которые на нас накладываются. Общество заставляет нас выполнять множество предписаний. Причем все устроено так, что человек сам ставит себя в нужные рамки. Но на самом деле лучше быть нормальным (т. е. адекватным себе самому и ситуации), чем правильным. Нормальная реакция, нормальное поведение намного лучше, чем пытаться везде всем угодить. Попытка понравиться и сделать так, как навязывают эти социальные установки, часто приводит к неправильной оценке ситуации и ошибочным действиям. Например, водитель автобуса все ускоряется и ускоряется для того, чтобы ни на минуту не выйти из графика, не понимая, что он при этом рискует жизнями людей. Да, он всего лишь хочет поступить правильно, но при этом не оценивает риск своего слишком буквального следования правилам. Любое внезапное препятствие на дороге, и его может занести, а то и произойдет что похуже. Лучше быть нормальным, чем правильным. Правильность — это некая заранее заданная модель, внешняя к нынешней ситуации. Нормальность — это способность быть адекватным текущей ситуации.

Если мы решим иначе, то растворим свою неповторимую личность в супер-эго, в сверхсознании, в том, что Эрик Берн называл «родителем». Согласно основам трансакционного анализа, описанным Берном, в каждом из нас можно выделить три эго-состояния: Родитель, Ребенок и Взрослый. Эго-состояние Родителя содержит установки и поведение, перенятые извне, в первую очередь — от родителей. Эго-состояние Ребенка содержит все побуждения, которые возникают у ребенка естественным образом. Оно также содержит запись ранних детских переживаний, реакций и позиций в отношении себя и других. Эго-состояние Взрослого ориентировано на восприятие текущей реальности и на получение объективной информации. Оно является организованным, хорошо приспособленным, находчивым и действует, изучая реальность, оценивая свои возможности и спокойно рассчитывая[332]. Так не лучше ли нам выступать в роли Взрослого и самим отвечать за свои действия и решения, нежели следовать навязанным извне стандартам?

Общество диктует нам определенную модель поведения. Но имеет ли оно на это право? Общество устами моралистов на всех углах кричит, что воровать нехорошо, а на практике воруют все — от больших до маленьких. Детей в школе общество учит не обманывать, а само общество не просто врет, а научилось это дело таргетировать — собирает про нас информацию в мессенджерах, навигаторах, истории покупок, а потом подсовывает то вранье, которое конкретно нам больше понравится. Нормальный человек же не забывает про свои интересы.

В социальной философии понятие социальной нормы начали всесторонне исследовать после работ выдающегося французского социолога и философа морали Эмиля Дюркгейма[333]. Он обратил внимание на существенные расхождения между господствующей идеологией общества, способами самоописания отдельных людей и их привычным поведением. То, что признается моральным и правильным с точки зрения этической теории и даже личных убеждений, нередко оказывается слабым мотиватором поведения, тогда как вещи, в которых нам не всегда хотелось бы признаться даже самим себе, оказываются фактической нормой наших действий. Желаемое и действительное нередко расходятся в самом поведении человека, и он этого искренне не замечает. Поэтому, по мнению Дюркгейма, в первую очередь необходимо находить свидетельства фактического распространенного и повторяемого поведения, а не полагаться на расхожие мнения о «правильном» или «одобряемом» поведении. Не только человек, но и общество склонны к самообману. Дюркгейм рекомендовал обращаться к анализу статистических данных, а также обращал внимание на явления спонтанной защитной реакции общества — когда определенные действия индивидов без всякого обсуждения вызывают чуть ли не инстинктивное (но вполне человеческое, а не животное) отторжение и воспринимаются как крайне неприемлемые. Именно такие действия указывают на подлинные социальные нормы — именно их нарушают эти нетерпимые или даже ненавистные индивиды.

После Дюркгейма во французской традиции получают расцвет исследования сферы повседневного как подлинной социальности, которая выдает тайны, которые общество и личность склонны скрывать. Среди них прежде всего следует отметить исследования нормального социального поведения как выражения характерной для определенного общества ментальности — в частности, это отражено в школе «Анналов»[334] (историческое направление, основанное Люсьеном Февром и Марком Блоком). Социальные практики, которые выступают под видом культурных норм, но вовсе не являются тем, что мы хотим называть культурой, классическим образом исследовал знаменитый французский и американский философ второй половины ХХ в. Мишель Фуко — прежде всего в своей работе «Надзирать и наказывать», в которой он изучал, в частности, понятие нормы в психиатрии и его значительные исторические изменения, а также связанные с ними представления в обществе об основаниях для изоляции индивидов в специальных учреждениях[335].