Пробуждение - Нефер Митанни

class="p1">Синие волны плескались о берег, их мягкая синева притягивала, хотелось смотреть и смотреть в них, слиться с ними, став единым целым. И вдруг волны исчезли, а вместо них появились глаза – синие-синие, они с нежностью смотрели на Анну.

- Серёжа, - беззвучно прошептали искусанные губы.

- Родная моя! – до неё словно издалека долетел голос мужа. – У нас сын!

- Ну и напугали вы нас, Анна Александровна! – к ней склонилось уставшее, но весёлое лицо доктора. – Вздумали потерять сознание в самый ответственный момент.

И тут Анна поняла, что ей на грудь положили младенца – крошечная куколка со сморщенным личиком. Слёзы счастья не давали возможности рассмотреть малыша получше, да и сказать по правде, у неё не было сил, хотелось просто закрыть глаза и не двигаться.

- Сын? – Анна улыбнулась и посмотрела на мужа.

Его лицо сияло.

- Да, сердечко моё, сыночек! А тебе нужно поспать, - заметил он и сразу строго предупредил: - Не возражай!

Сергей наклонился к ней и осторожно, боясь причинить боль, поцеловал.

Сейчас, зябкими осенними ночами, когда дождь стучит в окна старого дома, Анна часто вспоминает ту ночь, случившуюся год назад и ставшую одним из самых счастливых мгновений её жизни… Их жизни…

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Часть II. Глава 2

Коллаж автора. В работе использован натюрморт Ларисы Псарёвой "Калитка в старом парке"

Укачав сына, Анна долго смотрела на спящее нежное личико, лицо её было печально, а в глазах застыли слёзы.

- Заснул? – спросила кормилица, дородная молодая женщина по имени Варвара.

- Да, Варварушка, заснул, - быстро смахнув слёзы, отвечала Анна с грустной улыбкой. – Ты, ежили что, буди меня.

- Не беспокойтесь, Анна Александровна, нешто не кликну? Всенепременно кликну, - кивнула кормилица и, покачивая головой, заметила: – Отдохните… точно тень стали, бледны, как полотно, вам бы себя поберечь… Александр Сергеич – дитё спокойное, молочка накушается, да и спит сладенько, ангел наш. Ой,- она всплеснула руками, - вот я рассеяница! Вас же барыня к себе просила, как сыночка уложите.

- Хорошо, спасибо, Варвара, - Анна тихо вышла из комнаты, осторожно затворив дверь.

Прежде, чем отправиться к Марье Фёдоровне, вышла в сад и, пройдя несколько шагов по узкой тропинке, остановилась у калитки. Глубоко вдыхая сырой воздух, пахнущий опавшими листьями, Анна стояла в задумчивости, не замечая холода, трогая рукою букет полусухих роз в садовой вазе. Слёзы покатились из глаз, и она дала им волю медленно стекать по щекам. Запрокинув голову посмотрела в хмурое серое небо.

Вот уже второй месяц, как они с сыном приехали в деревню, но возвращение домой, в родные и так любимые места, не радовало Анну. Некогда любимый старый дом казался склепом: тишина его многочисленных комнат и коридоров угнетала. Мысли молодой женщины кружились вокруг двух дорогих её сердцу людей – мужа и сына. Тревожные думы о муже уносили далеко, в холодную и сырую столицу, где осталась её любовь. Туда рвалась душа. Но сейчас она должна была заботиться о сыне. И сердце Анны, точно хрустальный сосуд, готово было разлететься на тысячу мелких осколков. Однако какая-то непонятная ей сила удерживала её на грани. Впрочем, сейчас Анна и не пыталась ничего понять о себе. Она приняла решение, пусть и после долгих колебаний, мучительных сомнений, но приняла и сейчас действовала по строго намеченному плану.

Прокручивая в памяти всё, случившееся за последний год, она не могла отделаться от странного чувства облегчения, которое вдруг пришло к ней, когда ранним утром, едва начался рассвет, в передней прозвенел колокольчик, и всё, что происходило дальше, показалось кошмарным сном. В тот момент она едва не лишилась чувств, но спустя несколько часов, когда хмурое и холодное утро уже хозяйничало в городе, Анна вдруг осознала, что давно ждала чего-то подобного, знала о том, что это должно было случиться. Ещё тогда, девочкой ночуя в стогу сена, когда впервые увидела пугающий сон, и потом, уже будучи замужем, когда сон стал повторяться время от времени – она ждала чего-то ужасного и непоправимого. А сейчас она, наконец, вздохнула – уже всё случилось, теперь остаётся надеяться и ждать. Она сразу решила – ни за что на свете не сможет оставить мужа. Не из-за собственной прихоти или эгоизма, а потому что он не вынесет её предательства. Она нужна ему! Она – единственная, кто может поддержать его в этот страшный момент.

***

- Архип, кто там? – выглянув в коридор, спросила она, увидев военных во главе с жандармским полковником весьма хмурого вида.

- Мадам, - полковник шагнул к ней, - Я – полковник Микулич, мне нужен ваш муж, капитан Петрушевский.

- Но… сейчас так поздно… Мой муж отдыхает, - Анна растерянно смотрела на незваного гостя. Высокие залысины, увеличивающие его лоб, делали его похожим на Шалтая-Болтая, а пышные длинные усы, скрывавшие верхнюю губу, придавали сердитое выражение и без того весьма строгому лицу. – Господин полковник, неужели ваше дело не может подождать до утра? – спросила холодно и даже немного с раздражением, не имея сил скрыть его.

Ранее она слышала, что Сергей пришёл домой и по недавней привычке, стараясь не разбудить их с сыном, пошёл в кабинет – так делал всегда, если возвращался заполночь. Бесцеремонность Микулича возмущала, раздражение Анны было тем сильнее, что она совсем недавно укачала капризничавшего Сашеньку, которого беспокоили колики, ей хотелось лечь в постель и поспать несколько часов, поручив заснувшего сына служанке.

- Мадам, мне очень жаль, но я лишь исполняю приказ, - кивнув, возразил офицер.

И в этот момент из кабинета вышел Сергей. Он был в халате и надетых на босу ногу домашних туфлях.

- Дорогая, что случилось? Кто эти господа? – он с удивлением смотрел на военных, толпящихся в передней.

- Капитан Петрушевский? – полковник выступил вперёд и строго посмотрел на Сергея.

- Да…- кивнул тот и невозмутимо поинтересовался: - А, собственно, чем обязан столь позднему визиту, господа?

- Мне приказано арестовать вас в причастности к участию в смуте на Сенатской площади и в принадлежности к заговору против государя императора, - чётко произнёс Микулич и протянул Сергею ордер на арест.

Заметив, как побледнела жена, Сергей шагнул к ней и сжав её руку, заговорил ободряющим тоном:

- Дорогая, ступай к себе, тебе вредно волноваться. Это только