Миллион за теорему! - Елена Липатова

А где же Мартин? Он что, нашёл «лишнюю» партнёршу?..

Они танцуют втроём – Мартин, Карл и Эмма! Под музыку легко меняются местами – то с Эммой танцует Карл, то Мартин, – а потом берутся за руки и изображают хоровод. Эмма в своём дымчатом платье-облаке кажется невесомой.

Последние замирающие ноты. Поворот, ещё поворот…

– Снимаем маски! – командует распорядитель.

Двадцать четыре руки в белых перчатках по локоть синхронно поднимаются к лицам. Алина смотрит на Бекки, Бекки на Мартина, а Мартин пытается незаметно рассмотреть сразу всех девушек. Ни одна гостья даже отдалённо не напоминает ту девочку с тёмными спутанными волосами и ярко-синими глазами. Но кто-то переслал ему браслет! Кто?

Эмма щурит глаза в густых ресницах:

– А кому вы подарили ваш браслет?

– Вам.

Мартин достаёт из кармана браслет – тот самый, что сначала подарил ей, Бекке! Браслет вспыхнул, отразив свет люстры. Эмма что-то говорит, наверное, «Мерси!» или ещё какую-нибудь вежливость, и тут же надевает его на правую руку. На левой – браслет Карла Ригана. Теперь у неё два браслета, и все это видят, и музыканты хлопают смычками по пультам!..

Бекки оглядывается, ищет глазами почтальона, левой рукой печатными буквами выводит на двух листочках одни и те же слова: «А КАК ЖЕ ПАРИ?», запечатывает конверты и адресует один – Мартину, другой – Леону.

* * *

– Ты не забыл про пари? – спросил Мартин. – Готовь вопрос для Золушки, сейчас самое время.

Неожиданно Леон заупрямился и категорически отказался от участия в давнем споре.

– Ты что, меня совсем за дурака считаешь? Чтобы я связался с девчонкой!.. Да ещё с такой, с Королевой бала?

Разговаривали они негромко, но их услышали. Слух о предстоящем развлечении разнёсся по залу, и несколько «братьев» из сборной вызвались ассистировать.

Эта история в своё время наделала много шума: о ней даже написал Стас Гудман в «Вындеркинде», разбавив сухую информацию приукрашенными подробностями и авторитетными прогнозами.

Леон явно настроен на мировую, но Мартин не уступает:

– Пари есть пари. Или ты задаёшь свой вопрос, или считай, что я проиграл, и тогда с завтрашнего дня ты – капитан.

– Как знаешь, – хмурится Леон. – Я тебя уважаю, Март, но с девчонкой связываться не буду.

Бекки протиснулась вперёд и встала рядом с Мартином.

– Ну а со мной? Со мной-то ты не откажешься? Кстати, я тебе должен один вопрос. Не забыл про дуэль на поражение?

– С тобой – с удовольствием! – Леон насмешливо наклоняет голову и салютует воображаемой шпагой.

Всё произошло очень быстро, декорации поменялись, как в театре, и неожиданно Бекки вместо зрителя оказалась главным действующим лицом. До финала две недели, и если она проиграет… Зачем она это сделала? Просто эти трое танцевали так красиво, а она думала, что Мартин…

Под звуки кадрили Бекки с Леоном и сопровождающие их секунданты и свидетели незаметно покинули зал. В комнате для гостей пусто, так что им никто не помешает.

Блондинистый Эрик скороговоркой напоминает условия:

– Игра на поражение, до первого смертельного выстрела. Проигравший теряет право на участие в турнире и должен по Закону чести покинуть академию. Однако, согласно дуэльной традиции, мы должны предложить вам, господа, помириться.

– Нет!!! – энергично отказались оба «господина».

– Хорошо. Первый выстрел уже сделан. Очередь за…

Леон ухмыляется, меряет Бекки презрительным взглядом:

– Даже жалко что-то стало. Всё-таки финалист.

– Себя пожалей! – крикнул Дон, хотя ему, как свидетелю, не положено вмешиваться.

Леон беспечно пожимает плечами и достаёт карандаш с серебряным ободком.

– Мне нужна доска или что-то в этом роде.

Откуда-то появляется кусок обёрточной бумаги. Его пришпиливают к стене. Леон подходит к «доске» и пишет буквы, которые не складываются в слова.

– Ты же ходишь на лекции профессора Моуди? Вот и попробуй, расшифруй.

Это был провал! Буквы, как и в её «половине открытки», свалены хаотично, и определить, что всё это значит, невозможно, она сто раз пробовала! Даже если бы ей дали десять лет…

– Время пошло! – напомнил Блондин, сняв с руки часы.

Зрители притихли. Дон пытается протестовать, но на него шикают.

…Строчки лесенкой, как будто обрезаны… Значит, в той книге по судостроению точно была спрятана вторая часть записки Румбуса! И Круглолицый с бандитами её обнаружили. А Леон им помогал. Он в «Кривом углу» выпытал всё у неё, пьяной… Как она могла! Напилась, как сапожник…

А теперь – конец!

Запоминай же, запоминай:

Хотя бы верхнюю строчку…

– Стойте! Остановитесь! Мальчики, не надо!..

Красавица Эмма! Только её тут и не хватало…

– Если вы не перестанете, я… я всё расскажу! Ну пожалуйста! Леон, хотите, я… приглашу вас на вальс? Прямо сейчас! Хотите? И вас, Арон!..

Леон расцвёл, заулыбался, он уже готов забыть и про дуэль, и про профессора Моуди. Бекки кричит, что так нечестно! За Леоном выстрел – и пусть всё идет как идёт.

– Слово Королевы – закон! – галантно склоняет голову Леон. – А ты, Арон, не волнуйся. Мой выстрел от тебя никуда не денется. Считай, что сегодня тебе снова повезло.

Где-то продолжается бал: кадриль сменяется вальсом, и Леон не отходит от Золушки. В пустой гостевой комнате на стене болтается на двух кнопках кусок обёрточной бумаги. Бекки прикрывает дверь, растерянно оглядывается: карандаш у неё есть, а вот на чём записать?.. На столике у окна бумажные салфетки. Подойдут в самый раз!

Близоруко щурясь, она копирует запись, все три ряда. В основном это буквы – большие и маленькие. Каждая строка заканчивается восклицательным знаком, а в двух местах вместо букв – запятая и точка с запятой. Абракадабра полная! Неужели Леон отыскал ключ?..

* * *

До Кривошеева переулка она добиралась пешком. Бард обещал её подвезти, но только когда закончится бал. А Бекки не могла ждать! Она шла по сонному городу, через мост, мимо тёмного рынка, и новогодний снег скрипел у неё под ногами.