Чувствующая - Анна Мохова

Павел Федорович укоризненно покачал головой. Он даже не попытался встать с дивана, чтобы помочь.

— Ваше упрямство достойно восхищения, но, как видите, бесполезно. Вижу, вы еще не готовы разговаривать, поэтому я зайду в другой раз. Если вам что-нибудь понадобится, оставьте список на тумбочке. Уборщица заберет, когда придет чистить ковер.

Он неодобрительно посмотрел на бурые пятна рвоты.

— Можно принести мне телефон? Я хочу позвонить родителям, — сказала Ариана, глядя, как он встает и направляется в прихожую.

— Позвоните. Ваши вещи проверили, но ничего не трогали.

— У меня нет с собой телефона.

— Неужели? — притворно удивился советник. Сразу стало понятно: он и так это знал. — Вы его потеряли?

— Забыла дома, — процедила Ариана.

— Кстати об этом. Романов перехватил вас, когда вы возвращались из какой-то поездки. Расскажете, куда путешествовали?

Ариана похолодела. Без щита она не сможет противостоять Авдееву, и, судя по его ухмылке, он почувствовал и ее страх, и ее беспомощность. В голову впились острые иглы, и она зажмурилась, молясь только об одном: пусть случится чудо и он ни о чем не узнает. Внезапно вмешательство прекратилось, и Авдеев сухо произнес:

— Ваши отношения с Максимом Волковым не являются причиной, чтобы так уж переживать. Бедный Станислав. Надеюсь, хоть в картах ему везет.

«Что?» — еле сдержала вопрос Ариана. От нервного напряжения перед глазами все плыло, и она держалась из последних сил, чтобы не позволить советнику увидеть ее слабость. Тот, кряхтя, обулся и, перевесив пальто через руку, изобразил полупоклон:

— До скорого свидания! Ариана зачеркнула в нарисованном календаре день номер шесть. Шесть дней в квартире без окон и права выйти на улицу. Шесть дней без возможности связаться с родными и друзьями. Шесть дней отчаяния и неизвестности. А сколько их еще будет?

Ариана прошла на кухню и открыла холодильник. День перевалил за полдень, а она еще не завтракала. Есть не хотелось. В первую же ночь заключения у нее обострился гастрит. Во взятой в поездку мини-аптечке обезболивающих таблеток оказалось всего несколько штук, и Ариана берегла их, принимая, только когда боль становилась совсем невыносимой. Холодильник был забит под завязку разнообразными деликатесами, но она к ним даже не притронулась. Из-за болей в желудке она который день жила на отварном рисе, овсянке и бананах. Была бы возможность, она бы вообще не ела ничего из того, что предоставили ее тюремщики. Но организму требовались силы, и приходилось рисковать. Сперва Ариана жутко боялась, что в еду что-то подмешано, но никаких страшных последствий вроде подавления воли или галлюцинаций не последовало, и она немного успокоилась.

Впрочем, подавлением воли старательно занимался Авдеев. Он приходил каждый день. Побеседовать, как он это называл, но на самом деле — изощренно допрашивать. Его визиты были еще одной причиной, почему Ариана заставляла себя есть. На пустой желудок ментальное вмешательство ощущалось особенно тяжело.

Ариана не понимала цели его визитов. Он задавал ей абсолютно бессмысленные вопросы о детстве, учебе, работе, а сам шерстил ее память, особо не скрываясь. Радовало одно: подаренный Агафьей артефакт работал даже с браслетом. Оказалось, что он скрывал не только информацию о старой чувствующей, но и самые сокровенные мысли. Ариана убедилась в этом, когда не смогла отвлечься от воспоминания о снятии подвески, а Авдеев в этот момент находился в ее голове и не увидел его. Однако он и так выудил достаточно сведений, которые она никогда бы не рассказала ему добровольно. Так, он уже знал, что бабушка Ульяна поставила ей блокиратор.

— Вам известно, зачем она это сделала?

— Хотела защитить от раннего проявления силы.

— Но от кого к вам перешла эта сила? — допытывался советник.

— Я с ней родилась.

Авдеева не удовлетворяли ее ответы, и он усиливал ментальный напор. Ариана стискивала зубы и терпела, а после его ухода обессиленно сползала на пол, не в силах держаться на ногах. Ее же вопросы он игнорировал, равно как и просьбы устроить встречу со своим кланлидером. Ариана знала, что сильно обидела Стаса и не имеет права просить о помощи, но она все еще оставалась в его клане и надеялась, что хотя бы из-за этого он ее не бросит.

— Без официальной регистрации вы не числитесь членом клана Феникс, поэтому встреча с кланлидером вам не положена, — снисходительно объяснил Павел Федорович со злорадным блеском в глазах.

Ариана заметила, что он вообще любил прохаживаться по Стасу и упоминать его к месту и не к месту.

«За что он его так ненавидит? — недоумевала она, доставая из холодильника уже порядком поднадоевшие бананы и добавляя в кашу. — Он и так разрушил его семью. Что ему еще надо?»

Вспомнив этот разговор, Ариана вконец расстроилась. После завтрака она села читать. На второй день своего заточения она вспомнила о книге, подаренной Агафьей. Вероятно, для посторонних людей та выглядела иначе, раз Авдеев не забрал ее при обыске и до сих пор не прокомментировал. Ни телевизора, ни радио в квартире не было, и истории о первых чувствующих помогали хоть немного отвлечься. Книга перенастраивалась медленно, неохотно, не желая переходить в новый род. Из-за этого каждый новый открытый рассказ воспринимался Арианой как бесценный подарок. Дни копировали друг друга: завтрак, приход Авдеева, выживание до следующего утра. Она пыталась тренироваться, но после «бесед» с Павлом Федоровичем сил на спорт не оставалось. Писать тоже не получалось — то ли из-за браслета, то ли из-за общей подавляющей атмосферы. Зато она прониклась медитацией и делала ее по два-три раза в день. Закрывая глаза, Ариана уносилась мыслями к любимым людям, и становилось чуточку легче.

Сегодняшний приход Авдеева выдернул ее из очередной практики. Ариана напряглась. Хлопок дверью был слишком громким, и за ним не последовало обычного раздражающего напевания. В комнату просочилось ощущение опасности. Она поспешно отошла от двери. И очень вовремя. Мгновение спустя в гостиную ворвался Авдеев. От его холености не осталась и следа: волосы взъерошены, галстук съехал, на щеке алел кровоподтек.

Увидев Ариану, он дребезжащим голосом выплюнул:

— Да что в тебе такого особенного, что этот щенок как с цепи сорвался?

И, не дожидаясь ответа, вторгся в ее сознание.

Ариана взвыла. Взбешенный Авдеев с остервенением потрошил ее память в поисках нужной информации. Напор советника был настолько мощным, что сопротивляться с активным блокиратором было бесполезно. От страха и боли Ариана забилась в угол и сжала голову руками. Из носа потекла кровь, по щекам покатились неконтролируемые слезы, но Авдеева это не останавливало. Он атаковал снова и снова, вымещая на ней злость. Ариана закрыла глаза и просто ждала, когда этот кошмар закончится.

«Вот и все», — с облегчением подумала она, почувствовав, что теряет сознание. И с радостью шагнула в объятия темноты. — Ну привет, — поздоровалась Ариана со знакомым туманом.