Тоже Sapiens - Сергей Коин

было такое новоселье. Новосельная групповуха, почему бы и нет. Может, если бы мы начали это практиковать ещё там, в серверной… может, нас бы было сейчас больше? Я вспомнил, как первый помощник разбивал рукояткой парализатора голову боцмана… Нет, не было бы. А ещё инженер и кок, они бы не выдержали. Хотя... Три мужика на одну женщину, всё как недавно, когда самка где-то зализывала раны, а мы вчетвером…

Я посмотрел на инженера. Она лежала голая на полу, прикрывая только промежность своим же скомканным бельём. Лежала и смотрела в потолок безучастно. Раньше я переживал, а теперь… теперь думаю, что делает она так - и пусть делает. Просто лежит и о чём-то думает… Или ни о чём, не важно. Всё равно скоро она встрепенётся, встанет, оденется... неизящно, не обращая на нас никакого внимания.

Может, это… может эти разы, которые были после смерти матроса… Они вообще по согласию были? Вроде бы, да. Вроде бы, она сама выступает инициатором, но… раньше она вела себя иначе. Да и мы… раньше мы её ласкали, она даже подзадоривала, чтобы мы были пожестче, когда ей не хватало страсти. Сейчас просто берём… Иногда так грубо, что она просит притормозить. Не отказывается, не прекращает, но просит сбавить обороты.

Может, всё же… Я встретился взглядом с мрачным фиттером, который сидел у стены. В его глазах заметил какой-то вопрос. И почему-то мне кажется, что тот же самый, что я задавал сам себе в тот момент.

***

Когда мы ели перед сном, фиттер меня напугал.

Накануне они раздобыли почти полную сумку аварийных рационов. Когда уходили за ними, я боялся, что не вернутся. Уйдут вдвоём, бросят меня с моей ногой, и будут дальше выживать сами. Мысль была такая назойливая, что пока их не было несколько часов, я просто сидел и пытался её от себя прогнать… Её и другие, очень-очень страшные мысли, мысли после которых сдаются даже те, кто неделями, месяцами боролся за жизнь… мысли, которых не должно быть никогда и ну у кого. Мысли, на которые не способны животные… к огромному счастью для них. Вот такие мысли я гнал из головы, пока ребят не было, и ругал себя за то, что послушался и отдал им ракетницу… Представлял, как теперь они будут спокойно выживать без такого балласта хромого, а я даже не смогу не то что защититься, но…

Но они вернулись и принесли еду…

И, странное дело, мы не стали, как тогда, в серверной, делить, отбирать на первое время, что повкуснее… Мы просто доставали из сумки, что придётся, когда приходило время, и принимались за завтрак, обед или ужин… Сама еда уже не имела значения, даже те фиолетовые пористые батончики, за которые мы однажды чуть не подрались. Важен был лишь факт того, что мы не пропустили ещё один приём пищи. И вот в один из таких ужинов фиттер, который тщательно пережёвывал какой-то сублимат, вдруг замер. Потом дожевал, не очень старательно, что было во рту, проглотил с трудом и сказал:

-Знаете, я вот думаю… а ей же сейчас ещё труднее, чем нам. Я не жалею, пошла она на хер. Но… нас хотя бы трое. А она одна, даже симбионты… кончились.

Мы с инженером тоже замерли. Посмотрели на него подозрительно… Но фиттер словно очнулся: улыбнулся и сказал, бодрясь:

-Охереть, да, у нас компания собралась? Калека, баба и контуженый дурак.

И продолжил есть.

***

Мне приснилась жена, которая была одновременно и самкой той твари, что охотилась на нас, и самой собой. Она не просто выглядела, как моя жена — это она и была. С теми же воспоминаниями, теми же мыслями. Той же любовью ко мне. Но при этом она была и аборигеншей, которая должна была меня прикончить, чтобы вернуться домой. И любя меня, искренне любя, и скучая по мне все эти долгие месяцы, сейчас она лишь сожалела, горько сожалела, что придётся меня убить.

А я не мог от неё убежать: ведь я тоже искренне соскучился и хотел к ней прикоснуться… И потому она стояла посреди заснеженного поля, одна, в штанах и свитере с высоким воротом, пряча ладони в рукавах, стояла и ждала, когда я добегу до неё, ждала, чтобы обнять меня, поцеловать и убить. И я знал, что она со мной сделает, но всё равно бежал к ней, хотел остановиться, развернуться, но не мог: желание обнять жену перевешивало страх смерти, не оставляя мне ни малейшего шанса… и я бежал навстречу смерти, которая была и женой моей, и самкой врага моего, бежал и заранее оплакивал свою неизбежную уже смерть среди снегов…

Видимо, я проснулся, вскрикнув со сна, потому что проснулась вместе со мной и инженер.

-Это кошмар, милый, просто кошмар. Всё хорошо, просто увидел дурной сон, - говорила она мне тихо, как говорила дома жена, и тем самым словно продолжала кошмар, который уговаривала забыть…

Но он всё равно быстро сошёл, а её успокаивающие слова и возбуждающие прикосновения не заканчивались, и потому страх как-то очень парадоксально, но плавно и естественно трансформировался в возбуждение, и я стал отвечать на её ласки, а потом она шепнула, имея ввиду мою израненную ногу:

-Лежи