Беременная вдова - Мартин Эмис

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 67 68 69 70 71 72 73 74 75 ... 110
Перейти на страницу:

Голый, он толкнул дверь ванной. Она была заперта. Он прислушался к тишине. Потом закрепил вокруг пояса полотенце и позвонил в звоночек. Послышались тикающие шаги.

— А, вот и ты. Доброе утро, — сказала Глория Бьютимэн.

* * *

Зажав между кончиками пальцев, она держала на уровне плеч голубое летнее платье, словно оценивая его длину перед зеркалом.

— Ты не поехала, — сказал он.

— М-м. Притворилась больной. Ненавижу развалины. То есть это же развалины.

— Вот именно. — Он заметил, проявив способность к предвидению: — Ты накрасилась.

— Ну да, пришлось подретушировать. Мне надо было добиться такого лихорадочного вида. Немножко фиолетовых теней — это обычно срабатывает.

— Ты так считаешь?

— М-м. Я даже гнилое яблоко спрятала под кроватью. Чтобы попахивало, как в комнате больного. Сейчас как раз проветриваю… Знаешь, я жутко способная. Никто никогда не догадается.

— Вот как.

— Вот так. Извини, что заставила тебя ждать. Я как раз молилась перед тем, как одеться. Видишь ли, я всегда молюсь голая.

— А почему?

— Чтобы смирения прибавилось. У тебя есть какие-то возражения?

— Нет. Никаких.

— А я думала, может, у тебя есть какие-то возражения.

И он услышал голос, говоривший: «Торопиться не надо. Все идет как надо. Все идет в точности так, как надо».

— Да, я думала, может, у тебя есть какие-то возражения.

— Против того, чтобы молиться или молиться голой?

— И того и другого.

— Что ты говоришь, когда молишься?

— Ну, сначала возношу Ему хвалу. Потом благодарю Его за то, что у меня есть. Потом прошу еще немножко. Но это, наверное, бессмысленно — как ты думаешь?

— Бессмысленно?

— Скажи. Если бы тебя попросили привести только одну причину. Что ты имеешь против нас, тех, кто верует?

«Ни о чем не переживай. Двигайся дальше. Все уже решено».

— Ладно. Дело в нехватке смелости.

— В моем случае это не так.

— Это почему?

— Все просто. Я верую. И знаю, что отправлюсь в ад.

«Молчи и дальше. Продолжай смотреть ей в глаза и молчи дальше».

— Ну вот! — сказала она. — Потом я быстренько приняла душ и как раз начала одеваться.

— И много тебе удалось надеть?

— Туфли, — ответила она.

Оба опустили глаза. Белые высокие каблуки. Он сказал:

— Так. Не очень много.

— Нет. Не очень, совсем немного.

Она наклонила голову и, держа ее под углом, бесстрастно улыбнулась ему. Вежливое покашливание:

— Х-м-м.

Затем она оглядела его с головы до ног в манере, заставившей его на секунду почувствовать, будто он явился починить отвалившуюся плитку или разобраться с сантехникой. Она повернулась и медленно пошла.

«Господи Иисусе. Скажи: „А где же укус пчелы?“ Скажи. А где же укус пчелы?»

— А где же укус пчелы? — сказал он.

Она остановилась и провела рукой по пояснице.

— По правде говоря, Кит, я и его замазала. Раз уж взялась за это дело. Ну, знаешь. Маскирующий крем.

Он подумал: я в очень странном месте — я в будущем. А самое странное вот что: я точно знаю, что мне делать… Освещенные внутренним механизмом шторма, все краски в комнате были трагическими, тропическими, болезненно-комическими — даже оттенки белого. Еще одна странная мысль: вульгарность белого цвета. «Сделай шаг вперед».

Сделав шаг вперед, он, по прошествии некоторого времени, сказал:

— Такая бледная. Такая холодная.

Она расставила ноги.

Падая, его полотенце, казалось, произвело страшный шум — словно свалившаяся палатка. Ее платье не издало ни единого звука. Первое, что она сделала, взглянув в зеркало, — обратилась к своим грудям; он никогда прежде не видел такого. Она пылко произнесла:

— Ох, какая же я. Ох, как я себя люблю.

Ни один из них не моргнул глазом, когда гром расколол комнату пополам. Он придвинулся еще ближе.

Она свела ноги вместе.

— Цок-цок, — сказала она.

Пошути о чем-нибудь. Два раза пошути. Не важно, что за шутки, но первая должна быть неприличной.

— Ты вытереться забыла.

Ее позвоночник затрепетал и выгнулся.

— Похоже, тебя отвлекли более высокие материи.

— Смотри, — обратилась она к фигурам в зеркале. — Я — парень. У меня тоже есть петушок.

«Скажи: „Ты сама — петушок“. Скажи. Ты сама — петушок».

— Ты сама — петушок, — сказал он.

— …И как ты только догадался? Я сама — петушок. А мы очень редкие существа — девушки-петушки. Отойди-ка на минутку.

Она нагнулась, расставив ноги, ее кулачок сжал вешалку для полотенец.

— Смотри. Вообще-то след от укуса довольно глубоко. Смотри.

Правой рукой она что-то делала; прежде он видел подобное, но под таким углом — никогда. «Скажи что-нибудь про деньги».

— Я хочу ей что-нибудь подарить. Твоей заднице. Шелка. Меха.

Правой рукой она что-то делала; прежде он никогда и не слышал о подобном.

— Смотри, что происходит, если пользоваться двумя пальцами, — сказал она.

Тут-то и наступил момент головокружения. Я слишком молод для того, чтобы отправиться в будущее, подумал он. Потом головокружение прошло, вернулся гипноз. Она сказала:

— Смотри, что происходит. Не с задницей. С пиздой.

Он тяжело уставился на него — на отдаленное будущее.

— Кое-кто сказал бы, что это немножко похоже на паясничанье — с этого начинать. Но у нас с тобой будет черная месса. Понимаешь — задом наперед. Все наоборот. Стой, не двигайся, а я все сделаю. Понял? И изо всех сил постарайся не кончить.

— Хорошо, — сказала она спустя несколько минут, устроившись коленями на коврике у ванны. — Так. Для меня единственный способ все это растянуть — это немножко потрепаться. Ты не против? Когда занимаешься чем-то другим, в большинстве случаев можешь при этом говорить… Зачастую, как мне кажется, без особого смысла… Но когда… когда… при этом говорить не можешь… Так, а вот этого ты, наверное, никогда прежде не видел… Большой, как эта штука, и очень твердый. Твердый, как вешалка для полотенец. Я могу сделать так, что он полностью исчезнет. А потом снова появится, еще больше. Ой, смотри. Он уже стал еще больше.

1 ... 67 68 69 70 71 72 73 74 75 ... 110
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?