Ты – всё - Елена Тодорова

На кого работаете, капитан Зая?

— Богдан!

В этот раз мелкий, хвала Богу, отходит.

— Почему капитан-то? — посмеиваясь, разряжает обстановку Милана Андреевна.

— У нее четыре звезды на татухе, — поясняет матери. Разглядел же! Ума не приложу, как, ведь детали совсем крошечные. И снова ко мне пристает: — Это правда, что вы состоите в банде?

— А ты в курсе, сын, что нарушил чужое личное пространство?

— Журналистское расследование вынуждает меня опускать некоторые правила, мам.

— Получишь, — впрягается Агуся. — Будешь сбит без предупреждения, как вражеский вертолет.

— Посмотрим, — выписывает Богдан не менее ехидно. — Повоюем еще, глубокоуважаемая женщина-кошка! О, Ян! — резко переключает внимание, а за ним и объектив своей камеры.

Моего Нечаева запись не смущает. Она его вообще не заботит. Смотрит исключительно на меня, вгоняя в дрожь. И идет, игнорируя всех присутствующих, тоже прямиком ко мне.

Опустив ладони на талию, наклоняется, пока не встречаемся взглядами.

— Богдан, — окликает предупреждающе Милана Андреевна, но мелкий продолжает нас снимать.

— Я этого не говорил, — обрушивает Ян свирепым полушепотом.

И отходит.

— Прости, — толкает покаянно возникший рядом Илья. — Дебилом был. Не справлялся с обидой за брата. Кхм, — прочищает горло, когда из-за хрипоты теряет способность говорить. — Действовал у него за спиной. Думал, что защищаю интересы семьи. Сейчас понимаю, что не имел права вмешиваться.

Смотрю на кровоточащую трещину у него на губе и не знаю, как реагировать. Ни слова вытолкнуть неспособна.

— Полагаю, пора всем сесть за стол, — провозглашает Роман Константинович строгим голосом.

Никто не смеет ослушаться.

Агния садится около Егора. Я пристраиваюсь на соседний с ней стул. Не удивляюсь, когда с другой стороны опускается Ян.

Нервно тереблю салфетку, в то время как остальные наполняют бокалы и тарелки.

«А тебя что конкретно интересует? Вспоминает ли Ян тебя? Ну рассказывал как-то, что тебя трудно было уложить. И что ожидания нихуя не оправдались. Худший трах в его жизни. Соррян за прямоту, зая…» — воскрешаю то, что из уст Ильи задело сильнее всего.

Не знаю, что из этого правда, а что домыслы… Но понимаю, что так просто отпустить собственную обиду не могу.

— Прошу прощения, — произношу, прежде чем подняться и выйти из-за стола.

Не заостряя внимания на лицах, разворачиваюсь и спускаюсь в освещенный фонарями сад. Обхватывая себя руками, планомерно перевожу дыхание.

— Хочешь уехать? — прилетает в спину раньше, чем я успеваю успокоиться.

Ян совсем близко. При желании я бы могла податься назад и прислониться к его груди.

— Не знаю… Не знаю, чего хочу, — отвечаю как никогда честно. — Ты, наверное, голоден. Иди поужинай с семьей. Мне нужно отдышаться.

— Дыши, — все, что он говорит.

После этого повисает тишина, которую мне критически необходимо разрушить.

— Твои шрамы… — оборачиваюсь, чтобы отыскать глаза Нечаева взглядом. — Когда случилась эта авария? Как?! Почему ты молчишь, Ян? Неужели так трудно ответить?!

— Какие ответы ты от меня ждешь? Нечего тут рассказывать. Просто, блядь, нечего.

Чтобы справиться с нахлынувшими после этих слов эмоциями, горько улыбаюсь и часто моргаю.

Толкаю, чтобы освободить себе путь. Проходя мимо, задеваю плечом. Ян ловит мою кисть, вынуждает повернуться, смотрит с неясным посылом… Но ничего не говорит.

Дергаю руку, чтобы вырваться. Не отпускает.

Злюсь. Захлебываясь болью, очень сильно злюсь.

— Не стоило изменять своей титановой выдержке, Ян Романович, — чеканю на эмоциях жестко. — Для меня сказанное Ильей так и так не имело значения.

Лицо Нечаева искажает ярость. Но, наигравшись желваками, он ухмыляется и выпускает мои пальцы.

Развернувшись, закусываю губы, чтобы не расплакаться. Быстрым шагом возвращаюсь в беседку, потому как под прицелом большого количества взглядов легче сохранять самообладание, чем наедине с одним Яном.

Он появляется примерно через минуту.

Садится рядом и принимается за ужин. Я тоже стараюсь есть и даже потягиваю предложенное Егором вино, только бы на меня обращали поменьше внимания.

Увы, полностью избежать его не получается.

— У нас в семье не принято вести рабочие разговоры за столом, — говорит, глядя на меня, Роман Константинович. — Но я не могу не спросить, Юния Алексеевна, как тебя приняли в «Brandt Energy Motors»?

— Прекрасно приняли, — отвечаю спешно.

— Моя сестра выдающийся экономист, — включается, как всегда, неожиданно Агния. Задерживаю дыхание и напрягаюсь, пока она раскатывает свою программу: — Самый перспективный молодой специалист в нашем городе. Еще магистратуру не окончила, а несколько предложений работы получила. Жаль, не все ценят то, что она остановила свой выбор на «Brandt Energy Motors».

— Не все? — переспрашивает Роман Константинович.

Вдвоем с Агнией смотрят на Яна.

— Я ценю, — невозмутимо принимает удар. — Сегодня Юнии Алексеевне была выписана премия.

— Правда, что ли? — радуется за меня сестра. — Я знаю, куда ее вложить, чтобы приумножить сумму!

— Там и так прилично, — остужает Ян.

— Супер! А будет еще больше! Мы хотим купить Юнии собственный байк.

Ох, блядь…

Зачем?

Сердито смотрю на сестру.

— Что? — высекает Ян. — Какой, на хрен, байк?

— Ямаху или Кавасаки, — отвечает Ага спокойно. Бросив взгляд в объектив направленной на нее камеры, добивает для Богдана: — У каждой девочки из банды Сукэбан должен быть крутой байк.

— Спалились! — шипит мелкий.

— Бодя, отложи камеру…

— Почему ты говоришь «собственный», будто Ю уже каталась на чужом? — перебивает маму Ян.

— Она каталась, — усмехается Агуся. — Илюша, сладкий, готовь вторую губу.

— Заткнись, — шикаю я, не выдержав шоу, которое она устроила.

— Ты каталась с ним? — обращается ко мне Ян.

Глухой тон неспособен утаить угрозу.

— Так, думаю, нам всем следует успокоиться, — протягивает Милана Андреевна. Смотрит на старшего сына: — Ян.

— Я спокоен, мам, — высекает резко. — Ю, я тебе вопрос задал. Отвечай.

— Кхм… — выступает вместо меня Илья. — Да, я научил Юнию управлять мотоциклом.

— Простите! Простите! — горланит следом за ним Богдан. — Я приблизил и… — с гадкой ухмылкой подмигивает Агнии. — У тебя что-то в волосах, женщина-брат. Похоже на сидящего на жвачке паука.

Завопив, сестра подскакивает на ноги.

— Бодя, твою мать! — сокрушается Милана Андреевна. — Свинюка ты такая!

— Стой, — реагирует на крики Агнии подорвавшийся следом за ней Егор. — Замри. Замри, бл… Прекрати истерику. Я помогу. Стой же!

И сестра застывает, зажмурившись и зажав рот ладонью, позволяет ему осмотреть свои волосы.

— А я здесь ни при чем, ма! — возмущается Богдан. — Я ее даже братом назвал! Ты слышала? Считай, принял, несмотря на ОПГ!

— Бодя!!! Ты у меня сейчас ремня выхватишь!

— Почему у вас всегда виноват я???

— Выйди из-за стола, — теряет терпение Роман Константинович.

Меня от его тона накрывает дрожью.

Мальчишка тут же замолкает. Побледнев, стойко шагает отцу навстречу. Тот указывает ему на дверь, и они вместе покидают беседку.

— Ян… — хватаю своего Нечаева за руку. Игнорируя то, как сердито