Жюль Верн - Геннадий Прашкевич

В XXI главе ("Буря в гроте Фингала") все слова, выбранные Жюлем Верном, имеют двойной смысл, они полны скрытого эротического значения, они указывают на ощущения, которые Верн, несомненно, знал в объятиях Эстель.

"Вы пришли, чтобы меня спасти, — говорит Елена. — Раз вы уже здесь, я ничего больше не боюсь".

И тогда, после "более мощной волны" Оливье "обхватил молодую девушку своими руками, как добычу, которую море хотело у него отнять…"».

Далее Оливер Дюма цитирует строки романа, в которых художник откровенно «чувствует руки девушки, вцепившиеся ему в поясницу…». И то, как художник «прикрывает всем телом девушку… борется, выгибаясь, чтобы упереться ногами в выступы базальта…».

Оливер Дюма подробно воспроизводит сцену в холодном, наполовину затопленном гроте, в котором в течение ночи «Оливер Синклер "был СТИСНУТ" вместе с девушкой в наиболее глубокой части пещеры… Он чувствовал, что она ЗАСТЫЛА. Он хотел ее СОГРЕТЬ, он хотел передать ей все ТЕПЛО, которое в нем оставалось… Он поддерживал мисс Кэмпбелл, он ПРИКРЫВАЛ ее от УДАРОВ моря… Он боролся, ВЫГИБАЯСЬ, чтобы упереться в выступы базальта… Наконец мисс Кэмпбелл, ИЗНУРЕННАЯ, была охвачена СЛАБОСТЬЮ… "Оливер… Оливер…" — прошептала она, СНИКАЯ в его объятиях… ПОСЛЕДНЯЯ ВОЛНА захлестнула ее целиком…».

Сексуальность выделенных слов ускользнула от цензуры Этцеля.

«Использованные Жюлем Верном слова достаточно откровенно передают наслаждение, испытанное Еленой, но издатель этого не заметил, хотя в письме замечал, что "Зеленый луч" — "это прекрасное литературное произведение, очень простое, очень нежное и утонченное, которое ждет успех, прежде всего, со стороны отдельных ценителей, чем всей массы читателей". Единственное, на что указал Этцель автору: у Оливера и Елены в глубине грота все-таки было достаточно места, чтобы "не принимать описанных Вами смехотворных поз".

Довольный слепотой издателя Жюль Верн ответил, что принимает все его замечания.

"Они совершенно справедливы"»[43].

Как-то, уже по возвращении домой, гуляя со своими любимыми родными дядями, влюбленные встретили на берегу отвергнутого Еленой несчастного, но, как всегда, самоуверенного Аристобулуса Урсиклоса. Выслушав взволнованные слова Сэма и Сиба о том, как они счастливы, как они плачут и смеются от радости за судьбу своей племянницы, Аристобулус Урсиклос высокомерно заявляет: «Ну, господа! Как же это так? Как это можно плакать и смеяться по одному и тому же поводу? Ведь что такое улыбка? Это всего лишь непроизвольное движение, свойственное мускулам лица, движение, в котором акт дыхания почти не участвует. А слезы — простая жидкость, смягчающая глазное яблоко…»

Роман с настоящим счастливым концом.

Вот только зеленого луча влюбленные не увидели.

«Зато мы узнали и увидели кое-что получше, — утешает Елена любимого. — Мы узнали и увидели счастье, которое, по словам легенды, может дать только зеленый луч. Так что, дорогой мой, будем довольствоваться тем, что мы получили, и предоставим поиски зеленого луча тем, кто счастья своего еще не нашел…»

ЗЕЛЕНЫЙ ЛУЧ

Дом на улице Шарля Дюбуа окружен небольшим садом.

Иногда Жюль Верн прогуливается по саду со спаниелем серой масти по кличке Фоллет. Жители Амьена перешептываются, видя между деревьев седого человека с красивой бородой. О его жизни ходят разные слухи. Этот человек знаменит. О нем много пишут.

В серии «Современные знаменитости» — Жюль Кларети: «Сила писателя Жюля Верна в том, что он заставляет верить и детей и взрослых, ученых и писателей в реальность своих самых увлекательных фантазий…»

В «Иллюстрированной газете» — Жорж Бастар: «Жюль Верн всегда говорит: я хочу писать так, чтобы старший брат мог, не краснея, прочесть своим детям отрывок из любой моей книги…»

В популярной книге «Силуэты парижан» — Олимпия Одуар: «Земля для Жюля Верна — то же самое, что небо для Камиля Фламмариона. Взглядом титана он объемлет весь земной шар…»

Да, слава писателя растет, но рука слабеет.

В 1883 году в «Журнале воспитания и развлечения» опубликован роман «Упрямец Керабан». К сожалению, это не кругосветка в 80 дней, не открытие Северо-Западного прохода, не спуск в чудовищные подземные полости, заселенные доисторическими животными, не полет на Луну и не обживание обломка Земли, вырванного необыкновенной кометой. Нет, на этот раз феноменально упрямый турок по имени Керабан просто не желает платить пошлину за проезд через Босфор, на берегах которого родился и вырос. Упрямый турок обещал угостить обедом своего старого друга Ван-Миттена и не желает отменять обед, хотя Ван-Миттен ждет его в Скутари, на другой стороне пролива. И теперь из европейской части города в азиатскую упрямец Керабан собирается добираться вокруг всего Черного моря…

Этцеля не сильно порадовал предложенный Жюлем Верном сюжет.

Ну да, красавица Амазия получит огромную сумму, завещанную ей покойной тетей, если выйдет замуж до шестнадцати лет. Ну да, читатели заинтригованы, ведь срок уже подступил и Ахмет, красивый племянник упрямого турка, горит желанием осчастливить девушку… Но не мало ли этого?

Не порадовал Этцеля и «Архипелаг в огне».

О Греции тогда говорили много, имена греческих героев были на слуху.

Этцель очень хотел получить от Жюля Верна увлекательный роман именно об освободительной борьбе греков. Истинный республиканец, он ждал широкого, насыщенного историческими фактами полотна, но Жюль Верн упрямо, как турок Керабан, заявил: «Этот мой роман — о благородном д'Альбаре и честной Хаджине. Эта девушка жертвует огромным богатством, которое ее отец добыл нечестным путем. А что касается идей и политики, то мое повествование просто связано с войной Греции за независимость».