Меч и крест - Лада Лузина

— Женщина в красном, как вы прекрасны! — развязно пропел голос слева.

Даша машинально взглянула на визитку:

«Александр Стольников… Саша? Нет, просто совпадение!» — И сунув ее в карман, обнаружила там растерзанный узелок с вонючей Присухой.

— Эй, lady in red, давайте знакомиться! — настаивал наглый левый голос.

— Вы Саша? — уточнила она нервно.

— А как вы догадались?! — опешил плейбой на красной «шкоде».

— Девушка, что это у вас за духи? — азартно принюхался кто-то сзади. — Даже я чувствую. Как они называются?

— Одеколон «Саша»! — истерично рявкнула она, пришпоривая мопед.

— А я тоже Саша!

— И я…

— Девушка, куда вы от нас бежите?!

Пробка рассасывалась, и с риском для жизни амазонка завиляла между машинами, мгновенно оглохнув от возмущенных сигналов, а вырвавшись на Набережное шоссе, раздраженно вышвырнула из кармана смердящую тряпку и вывернула шелковую подкладку.

Запах гари ударил ей в нос.

— Эй, шубка! — закричали со встречной полосы.

И Даша с ужасом увидела, как громадный танкообразный джип «хаммер» разворачивается, нарушая все правила, и убежденно пристраивается сзади. За ним, откуда ни возьмись, объявился чахлый неунывающий «жигуленок», с ароматизированной елочкой под лобовым стеклом.

— Красная шапочка, я тебя съем! — заржал потный парень, обнажая ржавые зубы.

Его уже обгоняла красная «шкода»: лицо плейбоя за лобовым стеклом было злым и азартным. Он ударил по рулю — и его судорожный гудок протрубил для Даши, как охотничий рог.

Землепотрясная невнятно застонала и понеслась по набережной, боясь оглядываться назад.

Сзади истошно сигналили. Огибая Почтовую площадь с Речным вокзалом, она заметила: за ней несется уже целый эскорт, пять или семь машин. Встречные водители тормозили, округляя недоуменные глаза. Прохожие замерли на тротуарах.

— Девушка, а чего они за вами едут? — догнал ее кошмарный джип «хаммер».

— А вы чего? — испуганно проплакала Чуб.

И услышала: за ее спиной две или три машины с грохотом врезались друг в друга. Кто-то закричал…

Вильнув от испуга, бедный загнанный «пони» потрусил по Владимирскому спуску, рассекавшему две горы. Справа поднималась Владимирская горка, изрезанная невыносимо крутыми подъемами кирпичных тропинок, карабкающихся к чугунному Крестителю Руси и притаившейся рядом с ним Чертовой горе. Слева сбегала вниз к Днепру Александровская гора со спрятанным под нижним памятником Владимиру святым крестильным ручьем.

Сзади был ад.

«Хаммер» упрямо висел сбоку, прикрывая Дашу своей внушительной массой. Кажется, только это и спасало ее от обезумевшего эскорта охотников, гнавших ее, как несчастного русака. Нетерпеливая плейбойская «шкода» попыталась обогнать стотысячный джип и въехала в случайную «мазду» на встречной полосе. В истеричную какофонию врезалась далекая милицейская сирена. Две рыжие белки испуганно понеслись вверх по косогору Владимирской горки… Запах гари не уходил. Он мчался за ней. Им пропахло каждое перо ее шубы, и Дашу пугало ощущение, что мопед горит под ней, опаляя раскаленными боками ее голые икры.

«Но я же выбросила ее! — мысленно простонала она, снова засовывая руку в карман и с размаху попадая пальцами в шелковую дыру. — Мама!»

Чертова смесь с добавкой из остриженных ногтей рассыпалась где-то под подкладкой!

Ей конец.

Они не отвяжутся…

Боже, сколько ж в этом Городе Саш?

— Девушка, вам помощь не нужна? — круглое мужское лицо встревоженно смотрело на нее из джипа. — Что вы им сделали?

— Помогите! Умоляю! — затравленно закричала она.

Справа уже мелькнул единственный на Владимирском дом № 1. На нее неумолимо надвигалась Европейская площадь, заполненная неповоротливой и расползшейся толпой демонстрантов, медленно стекающих от Верховной Рады и собирающихся продемонстрировать себя на воскресном Крещатике. Многолюдная демонстрация с флагами и плакатами перекрыла движение, заполнив весь круг. Вверху, на Грушевского, маячили застопорившиеся машины. На тротуарах пестрели васильковые рубашки милиционеров.

«Боже! Сейчас их задавят! Мои въедут в них! Они не успеют затормозить!» — подпрыгнуло в Дашиной голове, и прежде чем новоявленная Елена Троянская успела подумать еще хоть что-то, она отчаянно сорвала с себя треклятую шубу и с силой отбросила ее прочь.

Раздался визг тормозов.

Мельком оглянувшись, она увидела: рогатый «хаммер» стал поперек дороги, преграждая путь остальным. Из-за джипа вырулила машина ГАИ с синей мигалкой на крыше и яростно взрыкнула, офонарев при виде голой виновницы преступления.

Походя выхватив из чьих-то рук опущенный флаг, Чуб, проигнорировав ближнюю Трехсвятительскую, помчалась прямо — по пешеходному Крещатику, маневрируя между шарахающимися в сторону мимами, торговцами воздушных шаров, семьями и сладкими парочками, — надеясь, что гаишники не станут давить людей. Затормозят. Отстанут. И она сбежит от них по Прорезной, плавно переходящей в вожделенный Ярославов Вал.

Чуб кое-как обернула себя полотнищем флага…

«Права была Маша: нельзя сдуру ведьмовать!» — запоздало выстрелила ей в висок убийственная правда.

— Девушка в национальном флаге, остановитесь! — прокричал усиленный рупором голос сзади. — Девушка в национальном флаге, остановитесь!!!

* * *

— Вот эта квартира, — Маша отдернула золотую плюшевую занавеску.

Ее спутник зашел в круглую комнату башни и обескураженно оглядел золоченые книжные ряды и камин с тремя мраморными кошками, подпирающими ушами высокую каминную полку. Живых кошек почему-то не наблюдалось. К счастью, Миру было не больно-то хорошо и без говорящих котов.

— Я понимаю, ты мне не веришь… — начала Маша.

— Нет-нет, — зачастил он, волнуясь. — Не то чтобы не верю. — Мир взволнованно опустился на диван. — Просто… Давай еще раз все по порядку. Вы пришли в «Центрѣ Старокiевскаго колдовства на Подолѣ» к некой Кылыне. Именно так ее звали?

— Да, — кивнула Маша Ковалева. — Необычное имя.

— И она умерла. Умерла у вас на глазах позавчера днем?

— Да. Четвертого числа.

— И умирая, передала вам свою силу?

— Видимо, — обтекаемо подтвердила Ковалева, вспомнив, как Даша назвала ее «типа богатырем».

— А потом, — продолжал Мир, — некто К. Д. прислал вам письмо и пригласил сюда. И вы поняли, что стали ведьмами.

— Киевицами, — с нажимом выправила Ковалева. — Это не одно и то же! Мы как бы защищаем Киев…

В ее словах не слышалось особой уверенности.

— И как бы владеете им?