Всё та же я - Джоджо Мойес

— Что? Не то, что я думаю?

— И да, и нет.

Меня словно ударили под дых.

— Сэм, давай не будем. — (Он поднял голову.) — Я не слепая и отлично все видела. И если ты попытаешься убедить меня, будто это совсем не то, о чем я подумала, мне наверняка захочется тебе поверить, что я, возможно, и сделаю. Однако за прошедшие два дня я отчетливо поняла, что это… не есть хорошо для меня. Это не есть хорошо для нас обоих.

Сэм поставил кружку. Устало провел рукой по лицу и отвел глаза:

— Я не люблю ее, Лу.

— Меня не волнует, что ты к ней чувствуешь.

— Но я хочу, чтобы ты знала. Да, ты была права насчет Кэти. Я действительно ей нравлюсь.

У меня вырвался горький смешок.

— А она нравится тебе.

— Я сам толком не знаю, что к ней испытываю. Потому что думаю лишь о тебе. Засыпаю и просыпаюсь с мыслями о тебе. Но вся штука в том, что ты…

— Брось! Только не надо все валить с больной головы на здоровую. Не смей меня в этом обвинять! Ты сам тогда сказал, чтобы я ехала в Нью-Йорк. Ты сказал, чтобы я ехала.

Несколько минут мы сидели молча. Поймав себя на том, что смотрю на его руки с разбитыми костяшками — такие сильные и крепкие, но при этом удивительно нежные и ласковые, — я поспешно перевела взгляд на пятно на скатерти.

— Понимаешь, Лу, мне казалось, что я смогу быть один. Ведь до знакомства с тобой я много лет как-то обходился. Но ты сумела задеть меня за живое.

— Ага, значит, это я во всем виновата!

— Да нет же! Я этого не говорю! — взорвался Сэм. — Я только пытаюсь объяснить. Я лишь хочу сказать… хочу сказать, что мне теперь не так легко быть одному, как раньше. После смерти сестры я твердо решил избегать сильных привязанностей. Понятно? В моей душе хватало места лишь для Джейка, и ни для кого больше. У меня была моя работа, мой недостроенный дом, мои цыплята, и этого было достаточно. В общем, я был вполне доволен жизнью. А потом появилась ты. Ты свалилась буквально с неба прямо мне на руки, и вот именно тогда что-то отозвалось в моей душе. Появился человек, с которым мне хотелось поговорить. Кто-то, кто понимал, чтó я действительно чувствую. Реально, без дураков, понимал. Я проезжал мимо твоего дома в конце поганого трудового дня и знал, что всегда могу позвонить тебе или заскочить в гости, и от этой мысли на душе сразу становилось легче. И да, конечно, у нас были кое-какие разногласия, но я просто знал — знал в глубине души, — что наши отношения… они настоящие. Понимаешь? — Сэм, заскрежетав зубами, склонился над кружкой. — А потом, когда мы сошлись и я понял, что ближе тебя у меня нет никого на свете, ты… взяла и уехала. И мне показалось, будто человек, протянувший мне одной рукой этот бесценный дар, эти ключи от счастья, другой — отнял его у меня.

— Тогда почему ты меня отпустил?

Голос Сэма внезапно заполнил собой все тесное пространство кухни.

— Потому что… потому что это не в моих правилах, Лу! Не в моих правилах предъявлять тебе какие-либо требования. Я не тот человек, который будет вставлять тебе палки в колеса и мешать твоему личностному росту.

— Нет, ты именно тот человек! Тот, кто спутался с другой, стоило мне уехать! С той, у кого такой же zip-код!

— Почтовый индекс! Боже правый, ты теперь в Англии!

— Вот именно. И ты даже представить себе не можешь, как я об этом жалею!

Сэм отвернулся, явно пытаясь держать себя в руках. Телевизор за кухонной дверью смолк, в гостиной повисла странная тишина.

Подождав несколько минут, я сказала:

— Сэм, я больше не могу.

— Больше не можешь — что?

— Я больше не могу переживать из-за Кэти Инграм и ее попыток тебя соблазнить. Что бы там между вами ни произошло той ночью, я прекрасно видела, чего она хочет, а вот ответил ты ей взаимностью или нет, меня уже не колышет. Это бесит меня, и убивает меня, и, что еще хуже… — я нервно сглотнула, — заставляет меня тебя ненавидеть. Ума не приложу, как всего за три месяца я дошла до такого.

— Луиза…

В дверь тихо постучали. Я увидела мамино лицо.

— Прошу прощения, что помешала, но можно я быстренько вскипячу чайник? Дедуля умирает хочет чая.

— Конечно. — Я поспешно отвернулась.

Мама, спиной к нам, суетливо налила воды в маленький чайник.

— Они там смотрят какой-то фильм о пришельцах. Не слишком-то соответствует рождественскому настроению. Помню, раньше в рождественские дни показывали «Волшебник из страны Оз», или «Звуки музыки», или что-то такое для семейного просмотра. А теперь они смотрят эту чепуху типа пиф-паф-ой-ей-ей, а мы с дедушкой вообще ни слова не понимаем. — Мама продолжала болтать, барабанила пальцами по столешнице, явно чувствуя себя не в своей тарелке, и ждала, когда вскипит чайник. — Представляете, мы даже пропустили речь королевы! Папа просто взял и записал ее на старом видеомагнитофоне. Но это совсем не то что слушать вживую, да? Лично я люблю смотреть такие вещи вместе со всей страной. Нет, вы только подумайте, засунуть бедную старушку в видик, чтобы досмотреть своих идиотских пришельцев и мультики! И это после шестидесяти лет службы! Сколько она там уже сидит на троне? По-моему, самое меньшее, что мы можем для нее сделать, — хотя бы посмотреть, как она исполняет свои обязанности. И заметь, твой папочка сказал, чтобы я не смешила людей, так как королева записала свою речь уже несколько недель назад. Сэм, может, кусочек торта?

— Нет, я пас. Спасибо, Джози.

— Лу?

— Нет. Спасибо, мама.

— Тогда я вас оставляю. — Мама смущенно улыбнулась и, водрузив на поднос фруктовый торт размером с колесо, поспешно покинула кухню.

Сэм встал закрыть за ней дверь.

Мы остались сидеть в гнетущей тишине, прислушиваясь к тиканью кухонных часов. Я остро чувствовала, как давит на меня тяжесть не высказанных друг другу слов.

Сэм сделал большой глоток чая. Я хотела, чтобы он ушел. Но сразу поняла, что умру, если он это сделает.

— Прости, — нарушил тишину Сэм. — За ту ночь. Я не хотел… И вообще, это чудовищное недоразумение. — (Я покачала головой; у меня больше не было сил говорить.) — Я не спал с ней. Если ты не желаешь ничего знать, то выслушай, по крайней мере, это. Я хочу, чтобы ты знала.

— Ты говорил… — (Сэм поднял на меня глаза.) — Ты говорил… никто больше не сделает мне больно. Ты так сказал. Когда приезжал в Нью-Йорк. — Мой голос, казалось, рвался из глубины души. — И я даже на секунду не могла подумать, что этим человеком будешь ты.

— Луиза…

— А теперь я хочу, чтобы ты ушел.

Сэм тяжело понялся и замер, упершись руками в край стола. Я не могла заставить себя на него посмотреть. Я не могла видеть, как любимое лицо вот-вот навеки исчезнет из моей жизни. Сэм выпрямился и отвернулся, тяжело вздохнув. Достал из внутреннего кармана какой-то сверток, положил на стол.