Декабрь-91 год. Моя позиция - Михаил Сергеевич Горбачёв

неимением лучшего Договор СНВ-3 был в 2021 г. продлен на пять лет. Но украинский вооруженный конфликт и глубокие расхождения сторон по предмету и формату следующего договора не внушают оптимизма на обозримое будущее. Это означает, что предстоит длительная стагнация на магистральном треке предотвращения ядерной катастрофы, причем на фоне ускорения и распространения гонки новейших смертоносных технологий.

* * *

Конечно, было бы упрощением усматривать истоки всех бед и проблем последних тридцати лет в событиях 1991 г., о которых повествует книга Михаила Сергеевича Горбачева. Многие трудности и ошибки возникли позднее или по другим причинам. Но несомненно одно: отказ дать шанс союзному государству не облегчил ни одной последующей проблемы, а многие усугубил или завел в глубокие тупики, преодолевать которые придется не одному грядущему поколению.

Россия и мир после СССР

Андрей Грачев[*]

После распада СССР и отставки М.С. Горбачева с поста Президента сменились век и даже тысячелетие. Мир живет новыми проблемами. Казалось бы, тридцать лет, прошедшие после кончины Советского Союза, достаточный срок, чтобы уточнить диагноз поразившей его болезни и определить причины саморазрушения этого уникального идеологического государства.

Если появление СССР многими рассматривалось как каприз истории, то его неожиданное исчезновение выглядит почти как историческая случайность. Речь, однако, идет о государстве, влиявшем решающим образом в течение большей части ХХ в. на облик и эволюцию мира.

Могло ли все это кончиться иначе? Возможно. Если бы на месте Горбачева оказался другой генеральный секретарь большевистской партии. Если бы на месте Ельцина у него был другой политический соперник. Если бы западные партнеры Горбачева повели себя более прозорливо и ответственно. Главное же, если бы Россия была другой страной. Но в этом случае она не нуждалась бы ни в перестройке, ни в Горбачеве.

М.С. Горбачев всегда настаивал на том, что роспуск Советского Союза был исторической ошибкой и что единое государство можно было сохранить. Если это так, то каким способом?

Возможно, если бы новый союзный договор был подписан 20 августа, на что тогда соглашались президенты девяти республик, включая Ельцина, организаторы путча не решились бы на свою авантюру. Наверное, в этом случае удалось бы избежать этого путча и его последствий – ведь, очевидно, что именно путчисты, объявившие своей целью спасение СССР, стали его главными разрушителями. И формально Союз был бы сохранен. Но на какой срок?

Кроме того, это был бы уже другой конфедеративный Союз, т.е. новая страна существовала бы в оболочке прежнего, жестко централизованного государства, созданного большевиками. Сколько времени он смог бы существовать в форме Евросоюза или Швейцарской конфедерации? Не будем забывать, что уже в мартовском референдуме 1991 г., на который ссылаются критики Горбачева, не участвовали 6 из 15 республик.

Даже если бы союзный президент попытался стать советским Дэн Сяопином, как желали путчисты, или Пиночетом, как предлагали некоторые российские неолибералы, ему не удалось бы спасти прежний СССР. А восстанавливать Союз силой по сталинской модели или танками по-китайски, как хотели путчисты, Горбачев все равно бы не стал.

Советское государство должно было реализовать амбиции большевиков, стремившихся пришпорить развитие страны с тем, чтобы не только «догнать», но и перегнать остальной мир. Но. несмотря на неимоверные жертвы со стороны населения, попытка с помощью волюнтаристского рывка встать во главе мирового прогресса завершилась фиаско, а воплощавший этот проект Советский Союз попросту надорвался. Освободившись от должностей генсека и президента и обретя взамен свободу слова, Горбачев вслух скажет, «о чем молчал» раньше: «Мы имели дело с авантюрной моделью социализма».

«Превентивная революция» перестройки позволила России нагнать всемирную историю и после десятилетий добровольного отшельничества воссоединиться с остальным миром. Новая советская внешняя политика за несколько лет преобразовала угрюмый облик мира, еще не вышедшего из тени Второй мировой войны.

Положенные в ее основу принципы нового мышления – признание неделимости мира, отказ от его раскола на идеологические системы и военные блоки, приоритет общечеловеческих ценностей над классовыми – за несколько лет превратили Москву из столицы «империи зла» в источник надежды на создание нового рационального мирового порядка.

Итог этих лет – не только окончание холодной войны, продолжавшейся почти пятьдесят лет, но и фактическое воссоединение мировой истории, раздвоившейся на два русла в начале ХХ в. после русской революции.

Неожиданный распад СССР оборвал перспективы реализации амбициозных проектов перестройки. Уже после отставки Горбачев упрекал Запад не в том, что его лидеры в свое время недостаточно помогали ему (он знает, что не от них зависела судьба перестройки), а в том, что они не смогли разумно распорядиться уникальным шансом, который открывала миру его новая политика. В том, что восприняли порыв советского общества к демократии всего лишь за проявление внутренней слабости и готовность сдаться на милость победителя.

Постсоветская Россия оказалась оттеснена на периферию мировой политики. Вместо участия в строительстве «общего европейского дома», о котором мечтал Горбачев, России пришлось наблюдать, как этот «дом» расширяется и достраивается без нее. Не удалось приблизить создание безъядерного мира, контуры которого Горбачев обсуждал с Рональдом Рейганом на саммите в Рейкьявике. Не получилось переключить «дивиденды мира» – колоссальные ресурсы, высвободившиеся после окончания холодной войны от прекращения гонки вооружений, – на решение глобальных мировых проблем, ликвидацию голода и нищеты, экономической отсталости, загрязнения окружающей среды.

Не только зона традиционного присутствия и влияния России, но и сама территория бывшего СССР стала объектом борьбы за передел «советского наследства».

Но если СССР проиграл мир после холодной войны, то Запад проиграл свою победу. Потому что, не поняв ее реального смысла, поторопился присвоить себе лавры победителя не в цивилизационном состязании, а в военном противостоянии.

Однако представление западных политиков, о том, что рано или поздно весь мир станет большим Западом, оказалось новой утопией, сменившей коммунистическую.

Большинство международных кризисов, разразившихся за эти годы, – начиная с Югославской войны, военных операций США и НАТО в Афганистане, Ираке, Ливии и кончая последними так и не нашедшими своего решения конфликтами в Сирии и на Украине, – стали во многом следствием того, что Россия и Запад не сумели найти совместный выход из холодной войны и закончили ее не союзниками, а соперниками.

В результате вместо единого гармоничного мира, к которому стремились Горбачев и его соратники, возник хаос «нового мирового беспорядка», где царят не Новое политическое мышление и не сила права, а право сильного и насилие экстремистов. На смену мировой холодной войне пришла реальность локальных «горячих войн», актов террора и геноцида.

Гонка вооружений и торговля оружием побили рекорды холодной войны. Угрозу потенциальной мировой