Вера, Надежда, Виктория - Иосиф Гольман

«Что за черт?» – не понял Ефим. И еще раз его толкнуло, только теперь по щеке и шее будто что-то брызнуло и потекло.

Потом он понял, что лежит на спине: виднелся красный кирпичный бок дома и серое, в снежных тучах, небо.

А потом все исчезло.

Николай на работу не пошел.

День был будний, хоть и предновогодний, но срочных дел не намечалось. Круглов уже определился с будущим основным бизнесом – ресторан «Три медведя» был мелким промежуточным этапом, чтоб совсем не сидеть без занятия. В ближайшее время он собирался выкупить прозябающий деревообрабатывающий комбинат – вот тогда дел будет невпроворот.

Семьдесят километров от областного города – а разница как между Москвой и Пензой. Фундамент да стены с кровлей – вот что в основном осталось целого. Все, что можно было украсть и продать, уже давно украли и продали. Хотя и оставшееся – далеко не ноль.

Кроме того, Николай Владленович пусть и состоятельный человек, но не олигарх. Поэтому на новенький завод ему просто не хватило бы средств.

Тем более что все свои деньги он в бизнес вкладывать не собирается.

Потому что бизнес – это бизнес. Может принести многократную прибыль. А может съесть вложенное.

Последний вариант для Круглова – в его теперешнем качестве – неприемлем. Ибо отныне и, как надеется Николай Владленович, вовеки он несет ответственность не только за себя, но и за двух дам, наконец-то покинувших свою старую квартирку и обживающих полноценное кругловское жилье.

– Дядя Коля! – послышался тонкий голосок. – Ты здесь?

– Да, я здесь, Маргаритка! Дуй ко мне!

Вот и одна из них. Поднимается по деревянной лестнице к нему, в кабинет на втором этаже. Маргаритка любит рисовать за его столом, под огромным косым окном, вмонтированным в скат крыши, в которое и далекий лес виден, и облака, низко проплывающие, так удобно разглядывать.

А Круглов любит все, что любит Маргаритка.

Вон цирк приехал в город – пришлось трижды посетить. Ребенок был счастлив, и Николай не смог ей отказать. Однако, к своему удивлению, в третий раз попав на одну и ту же программу, никакой скуки не испытал.

Сам себя спросил: что ж ему в этом довольно посредственном гастролирующем коллективе так понравилось? И сам же себе ответил: более всего его сюда привлекал отчаянный хохот рядом сидящей дочки. Клоуны зацепили-таки ее благодарное сердечко.

Так что если бы гастроли не закончились, он бы и в четвертый раз с ней пошел. И в пятый.

Маргаритка наконец добралась до двери.

– Дядя Коля, а можно я у тебя поиграю?

– Конечно. Все, что захочешь.

Круглов не боялся избаловать девочку.

Детей невозможно избаловать тем, что их любишь. А потому Марго могла делать в его кабинете практически все, что желала: рисовать, лепить, складывать пазлы, вырезать из бумаги. Просто смотреть телевизор или – что она любила не меньше – в огромное наклоненное окно.

Потом, правда, следовало все за собой убрать: Николай Владленович в этом вопросе был непреклонен. Если девочка уставала и здесь же, на кожаном диванчике, засыпала (она, конечно, утомлялась намного быстрее, чем здоровые дети), значит, трудовая повинность переносилась на время после сна. Но никогда не забывалась и не перепоручалась Лене или домработнице Хафизе.

Марго к этому привыкла, так что ни о каком баловстве речи не шло. Только о взаимном удовольствии. Маргаритка играла, а Круглов либо в этой игре участвовал, либо с удовольствием наблюдал.

Сейчас Маргаритка рисовать не захотела. Попросила дядю Колю рассказать ей сказку.

В голову ничего готового не пришло. Пришлось срочно выдумывать свою.

Он начал ей рассказывать про принцессу, которая жила в башне, не видела солнышка, плохо кушала и была от этого худая-прехудая и бледная-пребледная. В конце предполагалось, что к спасительному солнышку девушку вытащит благородный принц. Он же приучит ее до конца доедать все, что мама кладет на тарелку.

Однако Маргаритка спутала все литературно-педагогические планы.

– Она была после «химии», да? – с сочувствием спросил ребенок. – Наверное, и волосики выпали.

Пока Круглов думал, что ответить, снизу позвала к завтраку Лена.

– Пойдем, подружка, завтракать, – прервал повествование Николай.

Марго протянула к нему руки – кто же из нормальных детей не любит поездить на живом транспортном средстве? А он поднял девочку и прижал к себе – кто же из нормальных взрослых не любит порадовать ребенка? Так, во взаимном благорасположении, добрались до гостиной.

Хафизы сегодня не было: когда Круглов оставался дома, старались днем домработницу отпускать – друг другу они с Леной пока точно не надоели.

На завтрак предлагались аж целых три каши: вчерашняя рисовая с изюмом и сегодняшние пшенная и геркулесовая.

У Лены на столе всегда было красиво – и в ее прежней квартирке, и тем более в нынешней. Варенье в стеклянной банке на таком столе было бы просто непредставимо: обязательно в красивых розеточках, по числу присутствующих. Молоко – упаси бог, не в пакетах, а в молочнике. Скатерть не обязательно дорогая, но обязательно белая и каждый день чистая. И все в том же духе.

Николай раньше на такие мелочи внимания не обращал. А сейчас, когда обратил, по-другому уже не хотел. Оказалось, есть смысл в лишнем вроде бы мытье молочников и розеточек. Ровно такой же, как в посадке на участке перед домом несъедобных цветов или неплодоносящих березок.

Круглов в кайф поел все три вида каш. Не ради набивания живота, а просто – каждая вкусна на свой лад. Глядя на него, хорошо поела и Маргаритка. Она вообще стала лучше есть, когда переселилась в этот дом, построенный совсем рядом с простирающимся на десятки километров сосновым бором. А может, организм начал оправляться от всех прошедших ужасов? В любом случае, смотреть на то, как она расправляется с пшенной кашей – предварительно нарисовав на ее поверхности вишневым вареньем улыбающуюся рожицу, – было приятно.

– Гулять пойдем? – спросила Лена.

– Обязательно, – ответил Николай.

После еды минут двадцать посидели в гостиной. Просто так, даже без разговоров. Зато почти физически ощущая радость от присутствия друг друга.

Потом оделись и направились к лесу.

Маргаритка, правда, просилась в другую сторону, в парк.

Лена, по старой памяти, не решилась: там всегда много детей, лишняя инфекция не нужна. Впрочем, девочка не особо настаивала – на прогулке с дядей Колей скучать точно не придется.

Марго каталась на санках: сначала с невысокой пологой горы – зато одна, как большая. И как здоровая. Потом ее катали по лесным дорожкам, пугая тем, что сейчас вывалят на крутом повороте. Маргаритка вопила от страха и счастья, крепко держалась за борта и не вылетала – такая она была сильная и ловкая. Ну и, возможно, повороты не были особо крутыми.