Семь грехов - Айлин Берт

лучше стоит попытаться помочь тем горгонам, что выжили в тот день с тобой и сейчас находятся в рабстве?

– Возможно… – прошипела Шива, отстраняясь.

Длинный змей приближался к ним. Посетители фестиваля разошлись по сторонам, уступая дорогу красочному хищнику. Шива смотрела на лица грехов, несущих его. Веселые возгласы перешли в низкий хохот. Постепенно счастливые улыбки начали искажаться, сменяясь оскалами. Барабанные удары вызвали гул в ушах горгоны. Фурия закрыла глаза, стараясь сбросить пугающие маски с лиц незнакомцев. В голове гудел гонг, неуклонно требуя чего-то. Глаза со змеиными зрачками открылись, готовые снова взглянуть на искаженные лица.

Сердце Фурии бешено забилось. Ее взгляд был опущен на ноги. Кости. Множество костей… Она шла по ним, не имея возможности поднять глаза. Неприятный хруст. Она остановилась около земного разлома. Одна нога нависла над пропастью. Она пыталась поставить ее обратно, но тело не слушалось. Падение. Темнота. Она не уходила. Фурия продолжала падать вниз. Беспокойно бьющееся сердце успело привыкнуть к долгому полету. Страх ушел, оставив лишь вопрос: «Где же земля?» Раздался знакомый шепот: «Не бойся падать в неизвестность, Шива».

– ЭЙ! – оклик Неамары, как ураганный ветер, развеял тревожную картинку перед глазами горгоны.

Шива очнулась. Лица гостей фестиваля снова приняли дружелюбный вид.

– Ты будто отключилась, – с опасением произнесла Неамара.

– Засмотрелась на змея, – отрешенно ответила Фурия, вспоминая слова из видения.

– Так что там насчет «земли»? – не вдаваясь в расспросы о странном поведении Шивы, спросила демонесса.

Фурия покосилась на предводительницу. Та улыбнулась глазами. Не ответив, горгона направилась в сторону закусочной. Неамара последовала за ней.

* * *

В огромных чугунных чашах горели оранжевого цвета угли. Они придавали фестивальной территории Гнева теплый оттенок, отражающий их невыносимо жаркую местность. Недалеко от уставленной чашами дорожки танцевали акробаты с подожженными поями[10] и прыгали через огненные кольца. Факиры собирали толпы зевак на представлениях с глотанием огня. Огненное шоу стало одним из главных номеров «Бел Префельса». В небо выпускались языки пламени, разгоняя оранжевым светом вечную алчную ночь.

Неамара остановилась взглянуть на шумные развлечения. Зрители и участники экстремальной игры обступили устланную раскаленными углями площадку. Рев, шум и смех витали в горячем удушливом воздухе. Крупный минотавр не торопясь, без заметного напряжения прошелся по обжигающей дорожке. Свой триумф он подтвердил поднятым вверх кулаком. Толпа громко поддержала его воодушевляющими криками. Следующим решил испытать свои силы представитель Алчности. Осмелевший, по всей видимости, после нескольких порций напитков, придающих храбрости, он снял свои остроносые башмаки и уверенно ступил на раскаленные угли. Белые бархатистые пятки эльфа быстро почернели. С расширенными глазами он домчался до середины площадки. Охая и ахая, бедняга допрыгал до конца, получив сильнейший ожог и резкое протрезвление. Гости «Бел Префельса» залились хохотом.

Насмотревшись на эффектное выступление мага, демонесса продолжила идти вдоль пылающих чаш. Недалеко от всех мероприятий ремесленники продавали свои изделия. Знаменитые образцовыми умениями кузнецы и ювелиры из рода Гнева приехали на фестиваль за признанием. Среди всех вещиц Неамару заинтересовали золотые кольца, в которых был заметен колоссальный труд в исполнении мелких деталей. Перед этими шедеврами ювелирного ремесла стояла молоденькая представительница Гнева.

– Это ваши работы? – удивилась демонесса.

– Нет, что вы! Это не женская профессия. – Немного помявшись, девушка добавила: – Но, думаю, вам как женщине я могу признаться, что втайне увлекаюсь этим делом. Тут есть пара моих изделий. – Она указала на несколько подвесок.

– У вас несомненный талант! – похвалила ее Неамара.

– Спасибо! – рогатая девушка заметно повеселела, услышав лестный отзыв влиятельной особы. – Пока нет рядом мастера, пользуюсь случаем втайне выставить свои работы. Нельзя, конечно, так говорить, но его травма прямо перед фестивалем развязала мне руки. – Ремесленница внимательно оглядела представительницу Гордыни. Ее профессиональный взгляд упал на украшение баронессы. – О, у вас нелизгит на шее, еще и редкой каплевидной формы! – удивилась она. – Высочайшего качества. А цепь невероятно тонкой работы!

– А вы продаете изделия с нелизгитом? – спросила Неамара.

– Что вы! Нет. Среди добытой руды вулканических пород он попадается очень редко, чуть ли не в самых недосягаемых глубинах. Лично я его видела всего один раз, а второй имею возможность лицезреть только сейчас. Тем более где я возьму столько золотых, чтобы его выкупить?

– Значит, он настолько редко встречается?

– Ну, примерно как девственный Блуд или голодающее Чревоугодие, – посмеялась ремесленница.

– То есть крайне редко, – подытожила демонесса.

– Вы же слышали легенду об Узмире, связанную с этим камнем? – глядя на украшение баронессы, представительница Гнева вдохновилась на краткий пересказ народного предания.

– К сожалению, нет.

– Поговаривают, что нелизгит – это остатки его терпения и любви, разлетевшиеся на осколки в момент его преображения в чистый гнев. Тот великий день, когда он навечно стал вулканом и освободил свой народ от гнета Гордыни. Красивая все же легенда…

Демонесса заинтригованно слушала представительницу Гнева.

– Вы сами приобрели это украшение или вам подарил его избранник?

– Да, это подарок, – кратко ответила ей Неамара.

– Тогда вам очень повезло. Значит, вас безумно любят. Нелизгит – камень, который дарят с истинным и необратимым чувством любви.

– Что вы имеете в виду под необратимым? – напряглась Неамара.

– Тот, кто дарит камень, навечно будет прикован к тому, кому был сделан подарок. Надо быть всецело уверенным в собственном чувстве. Даритель никогда не сможет полюбить другого, поэтому этот эффект и называют необратимым. Но это тоже лишь легенда.

– Благодарю за то, что поделились ею со мной, – баронесса до сих пор находилась под впечатлением. – К сожалению, мне пора идти.

– И вам спасибо, что почтили своим присутствием мою… кхм… нашу ювелирную лавку, – исправилась ремесленница.

Неамара неторопливо шла, поглощенная своими мыслями. Незаметно для себя она миновала торговое пространство ремесленников и очнулась около уличного театра. На невысоком деревянном подиуме разыгрывалась сцена баталии. Массивные картонные декорации изображали черные суровые горы. Задник сцены был выкрашен в алый цвет. Действо происходило на земле Гнева. По правую сторону выстроились минотавры, по левую – представители Гордыни. Деревянные молоты, секиры и клинки издавали глухой звук при ударах. Быки и демоны беспощадно бились. Половина участников сражения полегла на поле битвы. Неамара пробежалась глазами по скамьям. Семь рядов были полупустыми. В середине третьего сидел выделяющийся даже среди своих сородичей боевой товарищ демонессы. Вопрос с выбором места решился сам собой.

– Кимар!

– А, Неамара, ты вовремя! Сейчас будет самая важная часть спектакля. Присаживайся!

На сцене после яростного сражения остались три минотавра и восемь гордынских воителей. Командующий войском демон вышел вперед, призывая воеводу разгромленной армии подойти к нему. Бык в мощной броне принял его вызов. Между ними возник диалог:

Командир