Воображая город. Введение в теорию концептуализации - Виктор Вахштайн

Транспонирование (keing / rekeing) – первый способ межфреймового переноса и первая магистральная линия исследований в фрейм-анализе.

В 2014 году Крис Хаммекен, пресс-секретарь Датского агентства геоданных (DGA), выразил обеспокоенность участившимися случаями терактов на территории Датского королевства, и в частности Копенгагена. Неизвестный террорист взорвал ряд зданий, разместив на руинах американские флаги и сообщение на безграмотном английском: «Я слегка американлизировал это место» (I americanlized the place a bit). Последствия взрывов были оперативно устранены благодаря помощи случайных прохожих.

Речь, конечно, идет не о «реальном» Копенгагене, а о его виртуальном двойнике в точной реплике датского королевства, созданной в игре «Майнкрафт». Правительство Дании выделило средства DGA на создание виртуальной копии каждого холма, деревни, города, улицы и здания в королевстве. Сделать это оказалось относительно несложно: «вручную» строить ничего не пришлось, геоданные были загружены напрямую DGA, к тому же самая высокая точка Дании – 171 метр над уровнем моря и «Майнкрафт» (в котором можно строить в высоту до 192 м) идеально подошел для плоского, как стол, датского ландшафта. Основная цель этого борхесовского по своим масштабам проекта – виртуальные экскурсии для детей, привлечение их интереса к родному краю посредством погружения в его игровую копию. «Виртуальное краеведение» хорошо себя зарекомендовало – дети, кажется, действительно предпочитали иметь дело с майнкрафтовой копией собственной страны, нежели с ее оригиналом.

Создатели виртуальной Дании предусмотрели возможности террористических атак и запретили динамит на сервере. Но вандалам помог баг: динамит можно пронести и взорвать в условленном месте, если спрятать его внутри шахтерской тачки.

Итак, прогулка по городу – деятельность в первичной системе фреймов. Экскурсия по виртуальному городу – результат транспонирования.

Виртуальная реальность – яркий пример собственной области бытия, в которую могут транспонироваться как утилитарные, так и неутилитарные действия: от экскурсий до коллективных молебнов.

Ключевой вопрос – что происходит с событием при переносе в другую систему координат? Если на сцене римского театра эпохи Тита Ливия нужно было изобразить казнь, актера уводили за кулисы, а на его место вытаскивали приговоренного – уже в реальном мире – преступника, которого и казнили на глазах у публики. Казнь на сцене театра – это казнь или спектакль (изображение казни)? Остается ли банка с супом «Campbell» банкой с супом, будучи перемещенной в художественную галерею? Если в виртуальном мире «Second life» игрок может потратить вполне реальные деньги, играя в казино, – поскольку азартная игра оказалась «вложена» в неазартную – нарушают ли разработчики законы своей страны? А игроки?

Все это – вопросы для тех, кто занимается изучением различных форм транспонирования. Гофман описал пять таких форм-ключей:

– выдумка – имитация непревращенной деятельности в игровых целях;

– состязания, в которых драка становится боксом, а погоня – бегом;

– церемониалы – символические преобразования повседневности;

– техническая переналадка – моделирование деятельности в учебных целях, демонстрация работы какого-то устройства на глазах потенциального покупателя, воспроизведение фрагмента непревращенной деятельности в экспериментальных условиях;

– пересадка – трансформация мотивов привычной деятельности [Гофман 2003: 143].

Одно из любопытных наблюдений Гофмана состоит в следующем: наибольшим «потенциалом транспонирования» обладает деятельность, сама явившаяся результатом транспонирования. Так, спортивным состязанием скорее станет бег или бокс (транспонирование «погони» и «драки»), нежели мытье посуды. В компьютерной игре с большей вероятностью будет смоделирована гонка «Формулы-1» или битва из «Звездных войн», а не переход улицы на зеленый сигнал светофора. В студенческих капустниках чаще обыгрываются ритуализованные элементы учебы (общение с преподавателем на экзамене) и значимая атрибутика (зачетная книжка, диплом), нежели обыденное содержание студенческой жизни (конспектирование лекций).

Но вернемся к вопросу о трансформации события при его транспонировании. Ответ Гофмана однозначен и догматичен: событие взаимодействия, будучи перемещенным в другую систему фреймов, становится знаком самого себя. Казнь на сцене – не казнь, а спектакль. Даже если при этом погибает «актер поневоле». Город в «Майнкрафте» – это не город, а как-бы-город, город в кавычках. Даже если это банка с супом – ровно такая же, как та, что стоит у вас в кухонном ящике, – в галерее она уже не банка с супом, а художественное произведение. Между двумя транспонированными событиями или объектами больше общего, чем между каждым из них и их нетранспонированными оригиналами. Иными словами, смысловая дистанция между фонтаном Дюшана и банкой с супом Уорхолла существенно меньше, чем дистанция между обычной банкой с супом и обычным унитазом; более того – она существенно меньше, чем между банкой на кухне и банкой в галерее, между унитазом в музее и унитазом в квартире. Эту фигуру можно назвать «трапецией Гофмана»:

В случае теракта в «Майнкрафте» нам довольно легко поверить Гофману. Ведь виртуальный Копенгаген – это вымышленный город, как бы он ни был похож на свой прототип. Карта – не территория. (Хотя это куда более сложный вопрос, чем кажется на первый взгляд.) Но как быть с эффектами транспонирования в городском пространстве?

23 февраля 2014 года группа художников акционистов во главе с Петром Павленским соорудили на Малом Конюшенном мосту в Петербурге баррикаду, развернули черно-красные и желто-голубые флаги, после чего подожгли несколько автомобильных покрышек и стали бить палками по железным листам. Через непродолжительное время трое акционистов, включая Павленского, были задержаны полицией, покрышки – потушены пожарными. Так прошла художественная акция «Свобода», организованная в поддержку киевского Евромайдана.

В августе 2007 года арт-группа «Война» провела в московском метро акцию «Пир», более известную как «Поминки по Пригову». Поздно вечером несколько акционистов накрыли в вагоне поезда столы с алкоголем и закуской. Участники акции действовали оперативно: столы пронесли в разобранном виде, собрали их за считаные минуты на глазах у изумленных пассажиров. Застолье (участие в котором приняли далеко не только художники) продолжалось чуть менее часа. Основной целью акции, по словам ее организаторов, было «интервенционное освоение публичной сферы».