Тростниковые волки - Дмитрий Савочкин

– Да, передал, – ответил я, – дайте ему трубку, я сам ему расскажу. Он мне тоже кое-что должен…

Отель «Заблудившийся единорог» был погружён во тьму. Горели фонари перед входом, и из фойе слабо пробивался какой-то свет, но ни одно окно не светилось, как будто здание покинули все его обитатели.

– Вы уверены, что он открыт? – спросил водитель.

– Да, уверен, – сказал я, – ждите здесь. Я скоро вернусь.

Я прошёл в фойе гостиницы и остановился ненадолго, чтобы глаза привыкли к темноте. Единственный источник света находился внизу, под стойкой рецепции, освещая пространство за ней ровным голубоватым светом. Больше ни одна лампа не горела. Я огляделся по сторонам в поисках кого-то, у кого можно было бы взять ключ, но в фойе было пусто.

– Здесь есть кто-нибудь? – позвал я.

Тишина.

– Алё-о-о! – Я подошёл к рецепции. – Кто-нибудь есть?

Прямо на стойке рецепции лежал ключ – я посмотрел на бирку и увидел, что он от моего номера. Ещё раз оглянувшись, я взял ключ со стойки и пошёл наверх.

По тёмному коридору я дошёл до своей двери, открыл её и поклацал светом – электричества не было. Я достал фонарик, прошёл к кровати, включил ноутбук и разложил рядом карту области и картину со звёздным неба. У них были различные масштабы, и мне пришлось порядком повозиться с электронной картой и накладыванием картины неба прямо на монитор компьютера, на котором я отмечал фломастером точки соприкосновения. В конце концов световые точки картины совпали с населёнными пунктами на карте. Совместив верхнюю из двух крупнейших звёзд с Каменец-Подольским, а нижнюю – с Хотином, я получил среднюю прямо посреди леса. Аккуратно измерив положение этой точки, я перенёс её на бумажную карту области. Если я всё понял правильно, это и есть могила Брейгеля, что бы она собой ни представляла.

Я зашёл в ванную, умылся, сполоснул рану на голове и, как мог, обработал её зелёнкой. Затем переоделся, нацепив на себя пояс для инструментов и жилет, в которые я рассовал разные мелочи, выключил компьютер, взял с кровати карту и вышел.

В отеле по-прежнему не было света, не считая ровного сияния в фойе из-под стойки рецепции. Прямо посреди этого сияния стояла Марыля и смотрела на меня, не говоря ни слова. Я прошёл мимо и у самого выхода остановился, затем оглянулся. Марыля представляла собой тёмный силуэт на фоне голубоватой деревянной стены, чем-то похожий на маленькое дерево. Она медленно подняла правую руку и помахала мне. На светлом фоне было отчётливо видно, что у силуэта её руки не хватает трёх пальцев.

Мы выехали из города на запад, затем свернули налево, на узкую разбитую дорогу без обочин. Мы проехали Довжок, затем поворот на Суржу. По обеим сторонам дороги потянулись сады с серо-синими деревьями – луна перекрашивала весь мир вокруг по своему усмотрению. За поворотом на Нагоряны начался лес. Мы проехали по Княгинину – мне приходилось всё время показывать дорогу, водитель был не местным, – и через пару километров я попросил остановить. Сверился по компасу и GPS. Мы осторожно поехали дальше, до первого же поворота направо. Здесь начиналась отвратительная грунтовка, которая скоро упёрлась в какую-то изгородь.

– Вот, – я показал направо, – видишь просеку?

– Вижу, – задумчиво ответил водитель.

– Нам туда, – сказал я.

Мы объехали непонятные колдобины и поехали через лес. Если верить карте и моей интуиции, это был тот самый лес. Просека пару раз несильно вильнула и один раз повернула на сорок пять градусов. С каждым метром, казалось, она становилась всё уже и уже. Даже и не знаю, зачем нужны такие узкие просеки.

Внезапно свет фар выхватил впереди автомобиль, полностью перегородивший дорогу.

– Вот чёрт! – воскликнул водитель и нажал на клаксон.

– Тихо! – прикрикнул на него я.

– Так чего? – удивлённо сказал водитель. – Мы ж не проедем. Нам хозяин машины нужен, по-любому.

– Я хозяин машины, – сказал я.

Автомобиль стоял с выключенным двигателем и светом. Внутри никого не было видно – видимо, Русалка ушла в лес. Я открыл машину запасным ключом и залез в багажник. Под двойным дном лежал холст с завёрнутым в него отцовским ружьём. Верба о нём не знала, а значит, не знала и Русалка. Я аккуратно развернул холст и проверил затвор. Всё в порядке, работает.

Я огляделся. Лес вокруг представлял собой две сплошные чёрные стены, справа и слева от просеки, – глаза никак не хотели привыкать к темноте, их слепил свет фар стоявшей сзади машины.

– Всё, – сказал я, подойдя к водительской двери, – дальше не надо.

Я просунул в открытое окно несколько купюр.

– Точно? – спросил он. – А назад вы как?

– На своей машине, – уверенно ответил я и показал на неё рукой.

– А, ну как знаете. – Он пересчитал деньги, улыбнулся, кивнул мне и плавно проехал задним ходом по просеке до небольшой полянки, где развернулся и стал разгоняться.

Когда его машина скрылась за поворотом, я включил фонарик и разложил холст на весь багажник. Осторожно почистив ружьё, я зарядил его и попытался прицелиться. Нормально. Я засунул в карманы ещё несколько патронов, повесил ружьё на плечо и закрыл багажник.

Затем достал мобильный телефон и набрал номер Караима.

– Слушаю вас, – ответил он. – Вы нашли мою дочь?

– Да, – сказал я, – у вас есть GPS? Записывайте координаты.

Когда глаза полностью адаптировались, пугающий монолит леса вокруг меня распался на мириады разнообразных объектов, где-то лучше, где-то хуже освещённых полной луной, занимавшей едва ли не полнеба. Я осторожно пробирался среди зарослей. Деревья, кусты, пни, бурелом и высокие травы – всё вокруг приходило в движение, провожая меня своим особым лесным взглядом.

Я старался идти тихо, через каждые сто шагов сверяясь по карте и GPS. Первый километр я прошёл достаточно ровно, но в середине второго вдруг обнаружил, что сбился с курса, – почему-то я резко принял влево. Медленно – спешить в лесу нельзя – я вернулся назад, стараясь идти по своим следам, затем развернулся в нужном направлении. Сверился с компасом. Вон то дерево прямо по курсу – как раз у меня на пути через сто метров. Я снова пошёл, тщательно выбирая, куда поставить ногу, и через сто шагов остановился. Я не дошёл до дерева, которое выбрал. Ещё раз сверился с приборами. Я снова сбился, только на этот раз принял вправо. Да что ж такое!

Я вернулся назад, наметил себе цель – то самое дерево – и пошёл вперёд, поднимая на него глаза каждые несколько секунд. И тут я вдруг понял, что не могу сделать следующего шага – словно упёрся в стену. Я поднял глаза и посмотрел вперёд. Никакое препятствие передо мной не стояло, но ощущение стены – железобетонной, непреодолимой стены – было таким реальным, что я лишь осторожно протянул вперёд руку. Кончики пальцев похолодели. Я протянул руку дальше – и почувствовал, как она налилась кровью. Волосы на руке встали дыбом, и кожу в некоторых местах начало покалывать.