Полет бабочки. Восстановить стертое - Татьяна Рябинина

Он просыпался утром, заученно маршировал по новому дню и провожал его, не успев ни обрадоваться, ни огорчиться. Ему казалось, что все кругом живут, и лишь он один — существует. И наверно, он здорово удивился бы, узнав, что вот так, бездумно и механически обрывая лепестки жизненной ромашки, проводят свои дни многие и многие.

А что, собственно, со мной может еще произойти, думал Андрей, сидя за стойкой бара и потягивая «троечку». Ну хорошо, сдадут дом, я отремонтирую и обставлю квартиру, переселюсь туда. Может быть, заведу кота, чтобы не было так одиноко. Карьера? Какая там у меня может быть карьера? Смешно!

Женщины его интересовали мало. Нет, конечно, в монаха он в одночасье не превратился, организм, как говорил отец, «фунциклировал», и желания никуда не пропали. Однако, разглядывая с интересом очередную пару стройных ног, едва прикрытых у основания набедренной повязкой, он явственно понимал, что помимо вполне понятного мужского волнения испытывает куда более стойкое раздражение.

Кречетов ему больше не звонил, что Андрея в общем-то вполне устраивало. Инна, Марина… Забыть все это. Забыть! Не было ничего. Вот так. Все в порядке. Только непонятно, откуда эта мутная тоска.

— Андрюх, ты там уснул, что ли?

Андрей вздрогнул от неожиданности.

В бар этот недалеко от работы его затащил Митька Зеленый, фотокорреспондент. На днях Митькины работы заняли на какой-то престижной фотовыставке второе место с солидным денежным призом, что они сейчас и праздновали. Вернее, праздновал Митька и еще двое их коллег, а Андрей просто сидел тихонько и пиво потягивал. Ему вообще не хотелось идти в бар, но и отказаться было неудобно.

— Андрюх, ты в последнее время смурной такой, жуть, — попытался растормошить его Митька. — Посмотри по сторонам! Весна на дворе. Девчонки во какие ходят. Вон, смотри, какая цыпа!

Лениво скосив глаза, Андрей чуть не упал с высокого табурета. В бар вошла Инна, сопровождаемая высоким худощавым мужчиной. Остановилась на пороге, быстро обежала глазами зал. Андрей поспешил отвернуться, но мужчину все же узнал. Вадим Умывако собственной персоной.

Теория вероятности тут явно не работала. Питер не деревня в три двора, где возможность встретить на улице знакомого стремится к абсолюту. Огромный город, миллионы жителей, в конце концов, общепит на каждом шагу. Совпадения… Он не верил в совпадения. Не может быть таких совпадений! Чтобы он нашел на дороге избитую женщину, оказавшуюся двоюродной сестрой Инны. Чтобы потом встретил случайно саму Инну. И потом, и потом… Нет, у этих совпадений могли быть только два объяснения. Либо все подстроено — что совершенно невероятно, либо это промысел той силы, что движет миром. В последнее Андрей хоть и со скрипом, но все же начинал верить.

— Митьк, эта баба… Ну цыпа которая. Посмотри, что она делает, — процедил он сквозь зубы, старательно глядя в кружку. — Да осторожней, не пялься, как идиот!

Митька слез с табурета, потянулся со всей своей стодвадатикилограммовой грацией и медленно пошел через зал к холлу — якобы в туалет. Постоял там, поглядывая из-за занавески, и вернулся.

— Она сидит с мужиком за столом и разговаривает. Только и всего. Ты ее знаешь?

— В мою сторону не смотрела? Как думаешь, не заметила меня?

— Да вроде нет, — пожал плечами Митька. — Слушай, что за дела, а? Это что, твоя?

— Не моя. Но зато знаю, чья.

— Слышь, у меня фотик в машине. Хочешь, компру сделаем?

— Ну ты папарацци! — усмехнулся Андрей. — Компру я и телефоном могу сделать. Нет, лучше проследить, куда они поедут.

— Сделаем! — Митьку так и разрывало от азарта, как молодого сеттера в начале охоты. — Пошли в тачку. Мужики, — повернулся он к сослуживцам, — у нас тут с Андрюхой дельце одно наклюнулось, вы уж не обессудьте.

— Ты же выпил.

— Ха, мне эти две кружки — что слону дробина. Запах только если. Так ничего, «антиполицая» сожру. Давай, осторожно. Я тебя прикрою, чтобы не заметили.

Они вышли из бара и сели в Митькин «Москвич», припаркованный недалеко от входа. Андрей который уже раз поражался Митькиному стремлению влезть в любую подвернувшуюся авантюру, просто так, без какой-либо для себя выгоды. Настоящий Портос: «Дерусь потому, что дерусь». Впрочем, Андрей и сам не знал, с чего его вдруг укусило следить за Инной. Только что ведь сидел и рефлексировал на тему «забыть».

Инна вышла из бара минут через пятнадцать, когда Митька уже весь извертелся от нетерпения. Осмотревшись по сторонам, она медленно пошла по улице.

— Ну что, за ней? — Митька потер пухлые ладошки и тронулся с места.

Минут через пять они оказались у тыльного входа в «Пассаж». Здесь Инна остановилась, снова огляделась и вошла внутрь.

— Ну вот и все, — разочарованно протянул Митька.

— Подожди здесь!

Андрей выскочил из машины, вбежал в длинный центральный проход универмага и издали увидел черное пальто и ярко-красный шелковый шарф Инны. Прибавил шагу и оказался почти у нее за спиной.

Приглушенно запел сотовый. Инна остановилась, достала из сумки трубку.

— Твою мать! — сквозь зубы прошипела она, выслушав звонившего. — Хорошо, я сейчас подойду к выходу… Нет, к заднему.

Андрей отошел к лестнице, пропустил Инну и снова пристроился сзади. У выхода ее поджидал Умывако. Инна, сказав что-то недовольное, взяла у него то ли кошелек, то ли косметичку, в общем, какой-то предмет, видимо забытый в баре. Вадим наклонился и хотел поцеловать ее, Инна увернулась, но потом засмеялась и подставила щеку. И тут…

— Инна!

Умывако отпрянул в сторону, Инна резко повернулась, а Андрею показалось, что он сходит с ума. Или это белая горячка? Но ведь он выпил-то всего одну кружку пива!

Нет, никакая это не «белочка». И с ума он не сошел. Хриплый, срывающийся голос действительно принадлежал Марине, которая стояла в двух шагах от него, обвешанная какими-то пакетами, и с недоумением смотрела на сестру.

Андрей нырнул за чьи-то обширные спины, а когда толпа схлынула, Умываки уже не было. Инна с Мариной быстро шли к главному входу. Он бросился за ними, но, когда выскочил на Невский, они словно в воздухе растаяли.

Позвонив Митьке и дав отбой, Андрей спустился в метро. Машину он, зная, что придется пить, оставил в гараже у дома. Всю дорогу, и в метро, и в маршрутке, перед глазами стояла одна и та же картина.

Марина, которая слишком поздно сообразила, что не стоит обнаруживать свое присутствие в столь щекотливый момент. И Инна. Вернее, взгляд, которым она наградила свою кузину. Испепеляющий, полный ненависти. Если бы взглядом можно было в буквальном смысле испепелить, от Марины не осталось бы даже кучки золы.

Он не знал, как здесь, в Петербурге, оказалась Марина, не знал, как она встретилась со своей двоюродной сестрой, но остро и мучительно чувствовал, что ей грозит опасность. И не представлял, где ее теперь искать.