Больше, чем ты знаешь - Джо Гудмэн

Впрочем, Клер меньше всего хотелось сейчас думать об этом. Сама она ни минуты не жалела о принятом ею решении. И если не считать, что весть о предстоящей свадьбе свалилась на нее как снег на голову, то в остальном она чувствовала себя Золушкой в тот момент, когда исполняется ее самое заветное желание.

Клер вспомнила о свадьбе, и улыбка ее стала мечтательной. Если не считать слабых возражений окончательно сбитого с толку преподобного Симмонса, все было в точности так, как она когда-то мечтала. И если голос Рэнда слегка дрожал, когда он произносил брачный обет, то не из-за страха или неуверенности – просто чувства, переполнявшие его в ту минуту, были слишком сильны. Клер была обворожительна, как сказал ей позже Рэнд. Ее красота ослепила его в тот момент, когда, опираясь на руку Катча, она вошла в крохотную церковь.

Клер знала, что тростниковая хижина битком забита матросами с «Цербера», – ей сказал об этом Катч. Но без него она никогда не догадалась бы об этом – такая там стояла благоговейная тишина. Затаив дыхание все ждали окончания церемонии, словно боялись поверить, что все закончится благополучно. Но когда Клер спросила Рэнда, так ли это, он только рассмеялся. Нет, неуверенность тут ни при чем, объяснил он ей, скорее, все дело в благоговейном восторге, охватившем всех, когда они увидели Клер и ее глаза, сиявшие ярче всех свечей.

Шаловливо вытянув ногу, Клер пощекотала Рэнда большим пальцем и сама первая замурлыкала от удовольствия, как сытая кошечка.

– Очень эротично. – Со сна голос Рэнда звучал хрипловато.

– Хм-м, – протянула Клер, нежно погладив его по спине. Его тело было восхитительно теплым. – А я и не знала, что ты уже проснулся.

Рэнд скептически хмыкнул.

– Неужели? Похоже, ты сделала для этого все! Клер коснулась рукой его бедра.

– Да?

«Боже правый, какая невинность в голосе!» – Рэнд стиснул зубы. А пальцы при этом с искусством опытной и искушенной соблазнительницы ласкают его тело. Вот ее рука коснулась его мужской плоти, нежно обхватила ее, и из груди Рэнда вырвался слабый стон. Он прижал ее руку своей.

– Представляешь, как был бы поражен преподобный Симмонс, если бы увидел это, – глубоким низким голосом проговорил Рэнд.

– А я, думаешь, не поражена? – отозвалась Клер.

С губ Рэнда сорвался смешок. «Вот уж не сомневаюсь в этом», – удовлетворенно подумал он. Скорее уж Клер удивляла его – своей готовностью доставить ему наслаждение. Занимаясь с ним любовью, она всякий раз, казалось, открывала для себя что-то новое, не переставая удивляться тому желанию, что неизменно охватывало Рэнда при одном только взгляде на нее. Как-то раз она даже призналась ему, что способна держать себя в руках лишь до определенного момента, а потом его неистовая страсть, словно джинн, вырвавшийся из бутылки, захватывает Клер и она бессильна ей противостоять.

Повернувшись, Рэнд навис над ней всем своим могучим, мускулистым телом, потом накрыл Клер собой и, прижавшись губами к ее губам, скользнул языком в ее рот. Коленом он легко раздвинул ей бедра, и Клер судорожно вздохнула. Их жаркое дыхание смешалось, и она прижалась к нему, желая слиться с ним воедино. Некоторое время они не двигались, наслаждаясь ощущением своей близости, но нетерпение, снедавшее Рэнда, было слишком велико, чтобы он мог долго сдерживать его. С трудом заставив себя оторваться от Клер, он принялся осыпать поцелуями ее запрокинутое лицо, изящно изогнутую тонкую шею и тут же почувствовал, как напряглись и набухли ее груди. Не выдержав, он обхватил губами ее сосок и осторожно прикусил его, как спелую землянику. И тут же бедра Рэнда непроизвольно толкнулись ей навстречу. Клер призывно приподняла бедра.

Рэнд лукаво улыбнулся.

– Похоже, кому-то из нас все-таки придется двигаться. Ответом ему был слабый вздох Клер. Она обрадовалась, что он понял его как согласие. К этому времени сердце у нее в груди стучало, словно молот, дыхание стало таким же прерывистым, как у Рэнда. Выгнувшись дугой, она потянулась к нему. Ее согнутые в коленях ноги, пальцы, запутавшиеся в его волосах, призывное покачивание бедер манили Рэнда. Сама не замечая этого, она бессознательно соблазняла его. Ритм страсти, сотрясавший обоих, примитивный и в то же время могучий, как шум прибоя, был древним, как мир, и вечным, как свет луны. И не было ничего естественнее, чем утолить голод, снедавший их тела и души.

Резкий вздох сорвался с губ Клер, когда Рэнд, дернувшись, хрипло застонал и затих. В момент наивысшего наслаждения он был глубоко внутри ее, сотрясавшая его тело дрожь передалась и ей. Клер с силой притянула его к себе. Слабый стон вырвался из ее груди, тело напряглось как струна и разом обмякло. Прошло немало времени, прежде чем ее дыхание выровнялось.

– Ты спишь? – помолчав немного, спросил Рэнд.

– Нет, я умерла.

Рэнд легко коснулся поцелуем ее губ.

– Ты мне льстишь. – Рывком поднявшись с постели, он направился к стоявшему в углу тазу.

Клер казалось, что она не может шевельнуть ни рукой, ни ногой.

– Господи, ты еще в состоянии двигаться?!

– Исключительно благодаря усилию воли. – Плеснув на себя водой, он намочил полотенце и направился к ней. Клер слегка вздрогнула, почувствовав, как Рэнд откинул одеяло и приложил мокрое полотенце к ее все еще влажным бедрам, но и не подумала протестовать. Движения Рэнда была осторожными и в то же время удивительно нежными. К тому же, по мнению Клер, он действовал поразительно споро. Однако она смогла расслабиться, только когда услышала мокрый шлепок – это Рэнд швырнул полотенце в таз с водой.

– Как ты думаешь, я бы устала больше, если бы могла видеть?

– Господи помилуй, с чего ты взяла?!

Клер расхохоталась. Кровать прогнулась под его тяжестью, и Рэнд блаженно вытянулся рядом с ней. Но когда он прижался к ней, она вдруг почувствовала, что он уже успел натянуть на себя нижнее белье. И тут же с удивлением обнаружила, что нисколько не стесняется собственной наготы. Ей даже нравилось, что он может ласкать и гладить ее обнаженное тело.

– У тебя щеки горят, – сказал Рэнд, глядя на нее.

– Если б ты только знал, о чем я сейчас думаю…

– Так скажи мне.

– Ни за что! Даже за весь китайский чай, сколько его есть в мире!

От удивления Рэнд вытаращил глаза, потом оглушительно расхохотался. Тон, которым это было сказано, чопорный, даже слегка официальный, от которого не расплавилось бы и масло, настолько противоречил смыслу ее слов, что он не смог удержаться от смеха. Рэнд хохотал до тех пор, пока из глаз не потекли слезы.

– Ну и мастер же ты смеяться, – проворчала Клер.

– Знаю, – кивнул он, стараясь казаться серьезным, но все его попытки разом провалились, как только он заметил, как уголки губ Клер дрогнули в улыбке. – Это все ты виновата! Твоя самодовольная улыбочка – улыбаешься, как кошка, налакавшаяся сливок.

Клер растерянно моргнула.