Близость - Элизабет Гейдж

Их любовь друг к другу была очевидной, но создавалось впечатление, что каждый из них предназначен для другого партнера, более подходящего для нее или него.

— Я знаю его, — сказала Джессика. — В «Хайтауэр» мы несколько раз имели с ним дело. Он приятный парень. Немного мечтатель. Почти как мальчик, честное слово. Очень милый. Разговаривая с ним, никогда не подумаешь, что он такой честолюбивый.

Она вздохнула, чувствуя истому от прикосновений пальцев Джил.

— Но его жена — совсем другое дело, — добавила она. — Она истинная дочь своего отца. Твердый орешек. Ни за что бы не доверилась ей, случись с ней столкнуться.

Она помолчала. Джил продолжала массировать ей плечи.

— Никогда не могла понять, что он в ней нашел, — продолжала Джессика. — Кроме денег, конечно.

Джил промолчала. Ей взор был прикован к красивому лицо Джордана Лазаруса. Она наполовину слушала, наполовину понимала, что говорила Джессика.

Трентон, Нью-Джерси. Январь 1978 года

Жизнь Тони Дорренса изменилась. Он превратился в совершенно другого человека, совсем непохожего на того, каким был раньше. Тони и сам не мог бы определить, в чем заключаются эти перемены или когда начались. Все могло произойти три года назад, а может, и больше. Проснувшись как-то утром, он понял, что стал иным. Это случилось давным-давно, но с той поры он продолжал скользить в неведомое, медленно, почти неуловимо.

Внешне все оставалось по-старому: он вставал, ехал на работу, а в свободное время пил, играл в карты и соблазнял женщин. Но прежнего удовольствия от этого больше не испытывал, наоборот, ощущалась странная пустота. Даже достижения по службе не интересовали его. Неутолимая жажда чего-то непонятного, неизведанного заставляла ощущать себя одиноким и никому не нужным.

Иногда он даже не отправлялся на ночную «охоту», а просто сидел дома, в своей квартире, тупо уставясь в стену и размышляя, что же все-таки с ним происходит.

Однажды, от скуки, Тони открыл конверт с детскими фотографиями и посмотрел их. Впечатления оказались весьма неприятными. Тони много лет не видел этих снимков, и, собственно говоря, старался не вспоминать о детстве. Он вырос в Филадельфии, в одном из самых бандитских районов города. Отец Тони был рабочим-металлистом, мастером на все руки, но, к несчастью семьи, еще пьяницей и бабником. У Тони было две сестры, которых он терпел, и мать, которую обожал.

Отец бросил семью после непрерывных жестоких скандалов и драк с женой из-за другой женщины. Тони стал помощником и защитником матери: убирал дом, следил за девочками, приносил деньги, в большинстве своем, добытые на улице не вполне законными способами. Мать тоже покинула их, сбежав с красивым коммивояжером, встреченным в кабачке. После заседания местного совета по детскому социальному обеспечению Тони разлучили с сестрами, разослав их по разным приютам. Он больше никогда не видел сестер.

Потеря матери стала для мальчика сокрушительным ударом. Он идеализировал ее и старался уберечь от жестокости и многочисленных измен отца. Когда мать исчезла, не попрощавшись, не оставив записки, мир Тони потерпел крах, и жизнь стала почти невыносимой. Всего через несколько месяцев после появления в приюте он вступил в открытую борьбу с законом, став активным членом уличной банды, и деньги добывал воровством, торговлей наркотиками и продажей краденного.

В этом мальчике было нечто странное, непредсказуемое. Во время грабежей со взломом он порой вел себя безрассудно, рискуя по пустякам. При вооруженных ограблениях Тони бывал неоправданно жесток. Подобная склонность к саморазрушению беспокоила даже остальных членов шайки.

Дважды его арестовывали. В первый раз, правда, отпустили, предупредив, чтобы больше не смел попадаться. Во второй раз Тони послали в исправительное заведение усиленного режима, где он пробыл до восемнадцати лет. К этому времени он успел стать законченным преступником.

Но тут судьба решила сжалиться над ним. Вскоре после выхода из исправительной школы Тони и его дружки были пойманы на месте преступления опытным старым полицейским по имени Коди Шилан. За свою жизнь Коди повидал немало хулиганов и громил, он заметил в Тони способности, которые остальные добропорядочные члены общества не потрудились разглядеть. Полицейский долго беседовал с Тони перед судом. Коди стал первым человеком, взявшим на себя труд серьезно поговорить с юношей.

— С университетским дипломом ты сумеешь за пять лет заработать больше, чем твои дружки за всю жизнь, — объяснил Коди Шилан. — И кроме того, сумеешь спокойно потратить денежки в свое удовольствие и на свободе. Твои же приятели проведут полжизни за решеткой, и все из-за нескольких тысяч краденых долларов. Разве такая судьба кажется тебе достойной?

К концу этого часа Тони сумел понять многое и сообразил, что всякий преуспевающий в жизни человек должен, прежде всего, находиться в ладах с законом и, кроме того, вполне осознал неизбежность деградации личности преступника.

Офицер Коди Шилан использовал личное знакомство с судьей, чтобы добиться смягчения приговора. Тони получил всего год тюрьмы. Все это время Шилан регулярно посещал его. Тони начал заниматься, решив получить диплом высшей школы.

Урок был усвоен твердо и накрепко. Выйдя из тюрьмы, Тони закончил заочный курс бизнес-колледжа, работая при этом барменом, официантом и вышибалой в одном из филадельфийских кабаков. Никто не трудился усерднее Тони, ни у кого не было такой ясной цели и твердой решимости. Он получал только хорошие оценки, и честная, хотя и нелегкая жизнь превратила озлобленного мелкого хулигана и воришку в солидного, респектабельного человека. Пять лет ушло на получение университетского диплома и только два на то, чтобы стать мужчиной, перед которым могли устоять лишь немногие женщины. За это время у него перебывало множество подружек — девушек, ослепленных его обаянием и самоуверенностью. Он наслаждался жизнью, которую сам избрал. Теперь Тони считал старых уличных приятелей бандой безмозглых кретинов, слишком ограниченных, чтобы понимать, как обкрадывают сами себя.

Недостатки диплома заочного факультета и отсутствие связей с лихвой восполнялись самонадеянностью и внешним блеском. Восемь бурных лет он делал карьеру в мире бизнеса, сначала в филадельфийской промышленной фирме, потом в сети отелей в Нью-Джерси, и наконец, в «Прайс Дейвис компани» в Атланте.

Но, к сожалению, Тони продвигался по служебной лестнице не так быстро, как хотелось бы. И в этом был виноват только он. Казалось, Тони чего-то недостает — не честолюбия, этого как раз было слишком много, — а способности сосредоточиться, собрать бурлящую в нем энергию в кулак и довести важное дело до конца на одном дыхании, не распыляясь по дороге. Мировоззрение его было в чем-то ограничено. Тони мог блестяще решить какую-то назревшую проблему, употребить всю силу ума и обаяния, но слишком часто не умел увидеть всю картину в целом и не был готов к решению вновь возникающих обстоятельств. Кроме того, он никак не мог до конца избавиться от комплекса неполноценности, порожденного трудным детством и потерей семьи.