Пленница - Борис Седов

Тамара прямо в халатике забралась под одеяло, придавила голову сверху подушкой. Она собиралась еще раз прокрутить в памяти все сказанное Манучаром, оценить весь кошмар того положения, в котором оказалась. Но думать об этом было страшно. Все мысли вытеснил отчаянный вопль: «Ну почему именно я такая несчастная?!! Почему это все происходит со мной, тогда как другие девушки живут тихой безбедной жизнью рядом с родителями, ходят в институты и школы, влюбляются, мечтают о том, как выйдут замуж, нарожают детей?!! И даже не представляют, что, может быть, в каком-то квартале от них в промозглом чулане трясется от холода и от страха избитая содержанка?!! Неужели подобное может быть в цивилизованной стране?!! Неужели подобное может быть в Санкт-Петербурге, центре мирового туризма, рядом с Эрмитажем, Екатерининским парком и фонтанами Петергофа?!!»

Весь вечер Тамара обдумывала способы самоубийства. Голодовку она отмела (все равно, накормят силой или через капельницу). Приняв это решение, девушка сразу же выхлебала баланду и съела до крошки пайку черствого хлеба.

Потом она долго перебирала в голове варианты: разбежаться и попытаться разбить себе голову об угол тумбочки; перегрызть или ниткой перепилить на запястье вены; разорвать простыню и пододеяльник, сделать веревку, один из ее концов привязать к спинке кровати, из другого соорудить петлю, встать на колени… Нет! Ни один из способов не сулил стопроцентного результата. И в конце концов Тамара пришла к решению, что как только выдастся такая возможность, она набросится на первого же из своих «клиентов», постарается искалечить, кастрировать, просто свернуть ему шею. Не получится с первым, так получится со вторым, не получится со вторым — значит, с третьим… пятым… десятым. Когда-нибудь кого-нибудь она крепко достанет! И пусть потом Монучар отдает свою содержанку на раздербан пацанам, чтобы они сначала ее поставили на хор, а потом сожгли в кочегарке.

«Все, решено! Так тому и быть!» — облегченно вздохнула Тамара, и сразу словно огромный булыжник свалился с души. Словно очнулась от кошмарного сна. Ожила! Она даже поднялась с кровати и провела коротенькую щадящую тренировку. Потом пролистала несколько книг, которые вчера принес Александр, остановила свой выбор на «Ставке на проигрыш» Дика Френсиса, включила бра и, подоткнув повыше подушку, постаралась отрешиться от всех насущных проблем.

Теперь ей только и оставалось, что валяться на кровати, читать книжки, и активно насколько это возможно в маленькой келье тренироваться, восстанавливать утраченную за три недели форму. Ведь скоро это может ей пригодиться.

Интересно, сколько осталось до следующего вызова в тренажерный зал на кровать с никелированными спинками?

Оказалось, что ровно неделя.

А еще оказалось, что на этот раз Тамару вызвали вовсе не в тренажерный зал и вовсе не в роли подстилки для кого-нибудь из гостей мафиози.

Опять явились за ней Александр и Виталий. Как и в прошлый раз, первым делом отконвоировали в «апартаменты», где Тамара приняла душ, высушила волосы, достала из ящичка набор косметики от Шанель… И вот тогда-то в, казалось бы, уже набравший разгон по уложенным в прошлый раз рельсам сценарий вдруг были внесены коррективы.

— Надень легкое платье и туфли, — распорядился Виталий, — и пошли. Нас уже ждут.

Тамара лишь пожала плечами, открыла комод и принялась подбирать туалет…

В комнате, в которую ее на этот раз привели, Тамаре однажды побывать уже довелось. Тогда, во время закончившегося провалом побега, она, провозившись с неизвестной конструкцией выключателя и наконец сумев включить свет, дальше порога не пошла. Окинула взглядом небольшой кабинет, решила, что ей здесь делать нечего, и отправилась восвояси.

На этот раз в кабинете хозяина ей пришлось задержаться подольше.

— Проходи, Тамара, встань вот здесь, на ковре. Вы, двое, останьтесь за дверью, — приказал охранникам Монучар. Он сидел за массивным рабочим столом, выставив перед собой дымящуюся сигару.

Напротив него расположились в креслах двое мужчин.

Один, лет пятидесяти, с коротко стриженными черными волосами, слегка тронутыми на висках сединой, и загорелой скуластой физиономией крутил между пальцами высокую ножку бокала с остатками какого-то золотистого напитка.

Второму на вид было лет двадцать пять. Симпатичный блондинчик с густыми девчоночьими ресницами, обрамляющими близоруко прищуренные голубые глаза, нога на ногу развалился в глубоком кресле. Несмотря на то, что парень сидел, было заметно, что ростом он не уступает Тамаре даже на ее высоченных титановых каблуках.

«Покупатели, — сообразила Тамара. — А я — товар, на который надо сперва посмотреть, прежде чем начинать обсуждать условия сделки.»

— Подойди ближе, — попросил тот, что постарше, и Тамара послушно шагнула к нему.

Покупатель допил свой золотистый напиток, поставил бокал на пол около кресла и из внутреннего кармана пиджака достал широкий бумажник. Раскрыл его, словно книжку, бросил взгляд сначала в него. Потом на Тамару. Снова в бумажник. Опять на Тамару.

«У него там фотография, — догадалась девушка. — И сейчас он меня с ней сравнивает. Наверное, я на кого-то очень похожа.»

— М-да… — задумчиво пробормотал покупатель и сунул бумажник обратно. — Никогда б не подумал… Что скажешь? — повернулся он к своему молодому спутнику.

— Ничего не скажу! Потому что нет слов!

— Я это заметила, — набравшись смелости, встряла в их разговор девушка. — Вы уставились на меня, как на инопланетянку.

— Абзац! — неожиданно пришел в восторг от ее слов белобрысый. От возбуждения он всем телом подался вперед и теперь сидел на самом краешке кресла. — А ну-ка, скажи еще что-нибудь! Только постарайся сделать интонацию чуть погрубее. А то получается как-то уж… — он замялся, пытаясь подобрать точное определение.

— …Чересчур мелодично, — помог ему его компаньон. — Тамара, ты должна говорить немного порезче. Отрывисто. Понимаешь?

— Да! Это-то я понимаю! Но никак не пойму другого! Это что, кинопробы? Меня нанимают на главную роль в каком-то блокбастере? Что ж, я не против! — Тамара с ходу втянулась в игру, которую ей предложили. Хотя и понимала, что если в этой игре одержит победу, то в качестве приза может получить нечто более страшное, чем рабство у Монучара. И все равно бессознательно стремилась выиграть. И старалась изо всех сил. — Но вы хотя бы в курсе, сколько стоит одна минута моего съемочного времени? Как бы вашей паршивой кампашке не разориться! Впрочем, вон сидит мой адвокат, — кивнула она на улыбающегося Монучара. — Контракт обсудите с ним!

— Абза-а-ац!!! — еще раз восторженно взвыл белобрысый. — С голосом полное соответствие! Тот же тембр, те же интонации! Йес! — от избытка эмоций он стукнул себя по колену. — Тамара, теперь немного пройдись.

Девушка сделала несколько шагов к двери. Развернулась, походкой опытной манекенщицы прошествовала обратно. Опять развернулась, снова дошла до двери, вспоминая при этом, как когда-то наматывала километры по своей комнатушке в квартире дяди Игната.