Мажор-3. Правда опаснее смерти - Сергей Калужанов

Полицейские переглянулись. Директор медленно прижал руку к левой части груди и стал поглаживать себя там. Только сердечного приступа нам сейчас не хватало, подумал Соколовский.

— Кто приказал?

— Темный.

— Кто? — чуть ли не хором спросили полицейские. — Какой еще Темный?

— Он… он дает задания… Через сеть…

Единственный человек, которого знал Игорь и который мог профессионально проконсультировать, был компьютерный бог Вайс. И самое приятное было в том, что Вайс очень любил такие задания. Это для него было как поклонение простых смертных ему, полубогу от программирования. Поэтому он никогда не отказывался помочь, если его просил Соколовский.

Через час он уже сидел в кабинете отдела за столом Симоненко со своим мощным ноутбуком.

— Это как игра с заданиями в реале, — рассказывал Вайс. — Темный стирал предыдущие задания. Но я нашел на кэше сайта список. Вот смотрите!

Вайс повернул в сторону полицейских, сидевших напротив, свой ноутбук.

— Нарисовать на стене класса… — начал читать вслух Жека. — Подсунуть в портфель соседу крысу… Ну тут же ерунда какая-то! Бредятина, детский сад, подготовительная группа.

— Читай ниже, — посоветовал Соколовский.

— Сука, — не сдержался Пряников. — Довел девчонку до суицида.

— Я проверил, — сказал Вайс. — Все дети из вашего списка в этой группе.

— А кто сам Темный?

— Мне нужно несколько дней, чтобы вычислить исходный Ай-Пи. Но ведь он уже понимает, что вы его ищете?

— Скорее всего, — задумчиво ответил Соколовский.

— Он не будет сидеть на месте. И охота может затянуться.

— А похищенный ребенок, Вася Гурьянов, состоял в этой группе? — спросил Симоненко.

— Его я уже проверил. Состоял. И его не похитили.

— Как «не похитили»? — удивился Пряников.

— Сам сбежал. Вот, читаю задание: «Сбеги с урока. Беги через окно. Без мобильного доберись до Ярославля и продержись там неделю».

— Твою мать, — проворчал подполковник. — Я дам ориентировку транспортной полиции и ярославским коллегам.

— Так это… Получается, мы этого Темного неизвестно сколько ловить будем, а дети будут и дальше с крыши сигать?

— Есть другая идея, — Игорь взял свой телефон и стал искать какой-то контакт.

Доктор Сергеев слушал Соколовского очень внимательно, чуть кивая иногда головой. И когда Игорь закончил свой рассказ о школе, Темном и всех событиях, произошедших за последние дни, доктор кивнул, задумчиво потирая руки.

— Наш пациент, — заявил он. — Нет сомнений. Начнем с имени. Подчеркнута неуловимость, скрытность — «темный». Впрочем, тут и второе значение — притягательность зла. Это действует на детей в подростковом возрасте, «плохиши» вызывают восхищение.

— Хорошо разбирается в детской психологии? Может быть, он работает с детьми?

— Не исключено. Но главное в другом. Вы, Игорь, заметили кое-что общее в этих заданиях?

Соколовский повернул к себе ноутбук и стал снова просматривать список.

— Ну… все задания связаны с тем, что дети подвергают себя опасности?

— Обратите внимание на место, — посоветовал Сергеев.

— Около школы.

— Он наслаждается властью и безнаказанностью. За ним всегда последнее слово. И, скорее всего, ему мало знать, что кто-то ему подчиняется.

— Ему хочет видеть? — догадался Соколовский.

— Именно.

Никита Рафаилов уложил последний мат на место, когда на его телефон пришло сообщение:

«Укради таблетки из медицинского кабинета. Выпей перед школой два блистера».

Когда стемнело и в школе не горело ни одного окна, кроме дежурного освещения на первом этаже, Никита встал перед зданием школы и повернулся лицом к жилым домам. Вытащив из кармана горсть таблеток, он начал пить их одну за другой, запивая водой из бутылочки.

В кабинете директора тоже не было света, но у окна стоял Соколовский с учителем физкультуры. Оба в бинокли разглядывали окна домов, стоявших напротив школы. Директор стоял у другого окна и ждал результата.

— А если он живет не здесь? — предположил Авдеев.

— Все задания возле школы, — напомнил Соколовский. — Это два дома — единственное место, откуда видно все.

Заработала рация. Игорь взял ее и поднес ко рту.

— Чисто пока, — доложил Жека, находившийся сейчас сбоку от школы во дворе.

— На моем участке тоже никакого движения, — добавил Симоненко.

— Что-то вижу! — вдруг быстро сказал физрук. — Третий этаж! Окна с зелеными шторами!

— Жека, Валерий, дом напротив, третий этаж! — быстро передал по рации Игорь.

Прижав к глазам бинокль, Соколовский хорошо видел человека в окне пятого этажа, который стоял и смотрел вниз, на Рафаилова. Потом этот человек поднял телефон и стал фотографировать.

— Пошли! — крикнул в рацию Соколовский и повернулся к директору школы. — А вы обзвоните всех жертв Темного. Пусть родители везут их в школу. И собирайте всех в спортзале!

В спортзале было шумно. Галдели дети, переговариваясь и обмениваясь секретной информацией, которую кто-то где-то раздобыл. Взрослые не стеснялись эмоций и поносили на чем свет стоит и школу, и полицию заодно, хотя именно полиция сейчас обещала им предоставить преступника. Директор пытался успокоить собрание.

— Я… беру на себя ответственность… Что мы только сейчас увязали эти факты… Но есть и позитивные новости: полиции удалось задержать того, кто манипулировал нашими учениками.

— Ну и где этот придурок? — крикнул мужской голос с заднего ряда.

— Расстрелять его! — визгливо посоветовал женский голос. — За такое надо расстреливать.

— Покажите!

— Сейчас, товарищи, — директор сделал успокаивающий жест. — Его приведут. Я попрошу сохранять спокойствие. Вашим детям важно его увидеть.

В зале на некоторое время воцарилась почти полная тишина. Все ждали молча, обняв своих детей.

— Заводите, пожалуйста! — громко попросил Симоненко.

Открылась дверь, и в спортивный зал Соколовский и Аверьянов ввели полного мальчика — Дениса Манохина. Вечный объект насмешек одноклассников.

— Не может быть, — ахнул в зале женский голос.

— Вам казалось, что Темный — это кто-то лучше вас, — заговорил Соколовский, обняв парня за плечо. — Умнее вас.

— Жир, ты покойник! — раздался в зале угрожающий голос кого-то из пацанов.

— Тихо! — резко крикнул Игорь. — Вы все участвовали! Вы все выполняли его задания. Пока не оказалось слишком поздно. Ваша одноклассница Люба погибла.